Шевчук никогда не любил и не любит, чтобы его называли по имени-отчеству. Его больше устраивает на «ты» и чтобы "Юра", "Юрок". Но теперь уж Юрию Юлиановичу придется привыкнуть к общению на более строгом уровне: 50 лет всё-таки, не поле перейти. Хотя говорить о том, что ему придется успокоиться, перестать писать, завязать с концертами, - просто невозможно. Юрий Шевчук – это человек такой, хоть в деревне живет, но когда дело касается рок-н-ролла (или, как он сам его транскрибирует на русский лад, "рокенрола"), он неутомим. Рок-н-ролл – это он сам, часть его души, практически вся его жизнь.

Все считают, что он из Уфы. Так, да не так. Родился Юра Шевчук ровно 50 лет назад в поселке Ягодный Магаданской области. Потом – Нальчик, где впервые взял в руки кисть (да, он изначально был рожден художником) и начал заниматься музыкой. И только в возрасте 13 лет семья Шевчуков переехала в Уфу, где Юра продолжил заниматься живописью, но по ночам тайком мастерил гитару, а в школьном ансамбле оттачивал пение, набирая популярность среди сверстников.

Он закончил худграф Уфимского педагогического института, но все время разрывался между живописью и музыкой. В его дворовом репертуаре, помимо неизменных рок-н-ролльных гимнов, были и песни, которые ныне называют «авторскими», то есть бардовские. В 1980 потихоньку начал складываться костяк первого состава группы "ДДТ", тогда еще называемой среди поклонников как "группа Юрия Шевчука".

Судьба у команды поначалу сложилась удачно. На Башкирском республиканском конкурсе политической песни ансамбль стал лауреатом и сразу в Уфимском телецентре записал первый альбом, известный среди фанатов как «ДДТ-1». В 1982 газета "Комсомольская правда" объявила Первый всесоюзный конкурс "Золотой камертон", на котором группа Шевчука стала лауреатом за песню "Не стреляй". Чтобы как-то представиться, команда выбрала слово "ДДТ" в качестве названия. И вот уже только тогда появился невероятно популярный альбом (или, как тогда говорили, "концерт", или "кассета") под названием "Свинья на радуге" - и понеслось: призы за призами, концерт за концертом, пока концерт "Периферия" в 1984 году не поразил Советский Союз злободневными текстами и смелыми аранжировками – группу, как тогда было принято, запретили.

Далее начались гонения со стороны властей и, как следствие, нескончаемые переезды: Череповец, Свердловск, Москва и, наконец, Ленинград, который стал вторым домом для Шевчука. Первое выступление на Ленинградском рок-фестивале оказалось триумфальным, «ДДТ» выпускает первую настоящую пластинку на фирме "Мелодия" и уже в 1988 году едет со своими первыми настоящими гастролями по всей стране.

Что было дальше – известно всем. Сейчас Юрия Шевчука и его группу знают и любят все: от простых рабочих до студентов-интеллектуалов, от домохозяек до профессоров. Юрий поет у Белого дома и в Чечне для солдат. Он создал «Театр ДДТ», который поддерживал молодых исполнителей. Он играет в кино и участвует в телепрограммах, активно участвует в благотворительных акциях и концертах. Страна знает его не только как музыканта, но и поэта, и общественного деятеля.

Юрий Шевчук был награжден медалью МЧС России («Участнику чрезвычайных гуманитарных операций»), Знаком Отличия МВД "Серебряный Крест". В январе этого года Благотворительный фонд "Триумф" наградил его за высшие достижения в литературе и искусстве (наряду с Эльдаром Рязановым, Софьей Губайдуллиной и Богданом Ступкой).
Впрочем, к чему чины и регалии… Больше всего о нём скажет он сам: его стихи, песни, его слова. Не так давно Юрий встретился с корреспондентом Агентства национальных новостей и поведал ему о своих взглядах на жизнь, мировоззрении, принципах.

О профессии
Мы с Макаревичем когда-то давно сидели и спорили. Очень хороший спор у нас был с ним! Я говорю: «Андрей, а зачем тебе этот "Смак»? Зачем тебе вот эти магазины, зачем тебе столько денег вообще?" А он по-своему, как бы так огрызался очень серьёзно, он говорил: "А я зато свободный человек! Вот ты, Юра, бежишь с каким-нибудь альбомом и не знаешь, куда его засунуть. А у меня столько денег, что я могу выпустить, или там клип снять, или кино – я что хочу, то и сделаю". Я говорю: "Макар, ну я понимаю ещё, если бы знаменитый испанский художник говорил, что, да, деньги – это свобода. Но с другой стороны, очень много сил на это тратишь, и в результате – твои песни могли бы быть лучше, если бы все свои силы посвящал бы непосредственно музе своей, а не золотому тельцу". Но "Макар" говорит, что "это мне не мешает". Ну, вот мы с ним долго рубились, спорили об этом, был такой идеологический спор. Но остались при своих.

Я не богатый и не бедный. Моя одна из любимых молитв: «Господи, не дай мне быть ни нищим, ни богатым». И то и другое – очень страшное испытание! Нищим я был – очень тяжёлое испытание быть нищим. Очень тяжёлое испытание быть богатым. Они превращаются иногда в нелюди. А мне этого не хочется.

Я служу в «ДДТ», чем и горжусь! Отличные у нас ребята, хорошая у нас семья!

О рок-фестивалях
Мы на всех этих «максидромах» чаще всего не выступаем, потому что мне не нравятся эти фестивали, - там рокапопс. Вообще эта музыка очень мало мне даёт, даже аппетита мне не прибавляет, когда я ем. К рокапопсу я отношусь иронично: старый стал – не понимаю (удовлетворённо хохочет). В большинстве фестивалей принимают участие уже достаточно известные раскрученные группы и те, которые уютно себя чувствуют, как рыбки в аквариуме, в шоу-бизнесе, работают по его законам – и это очень скучно. Мы делали фестивали, где как раз вытаскивали парней, которых вообще никто не знает, ну может 100-200 человек в клубах. А здесь другая история. Поэтому, в большинстве случаев, мы не принимаем по таким соображениям в них участия. Хотя на "Нашествии" мы выступили.

О концертах
Неправда, что мы ездим только по крупным городам. У нас три программы: одна большая – стадионная – варьируются некоторые песни. Она такая отлаженная. Вторая – это программа для тысячных-двухтысячных залов – она такая полуджазовая. И третья программа – это вот я с гитарой. Но я с гитарой могу вплоть до Северного Полюса пролезть или в окоп какой, или ещё куда, то есть везде можешь проскочить сквозь игольное ушко.

Нет никакого у меня различия между концертом в столице или, допустим, в Курске. Я всегда говорил о том, что нам неважно, в каком теле душа – в зелёном или красном, молодом или старом. То есть душа – она вечна. И каждый концерт должен быть (нужно стараться) как последний, как завершающий. Может быть, завтра что-то случится, и поэтому мы всегда очень серьёзно готовимся к каждому концерту.

Мы очень мало гастролируем на самом деле. Мы никогда, ни в одном городе никогда не даём одну и ту же программу. Стыдно, стыдно играть! Любую другую – только один раз! И всегда она должна быть другой! Вот, допустим, некоторые наши коллеги – они по 200 концертов в год – я так не умею, мне как-то неловко.

Хороший концерт – когда произошёл диалог. Не монолог какого-то гуру, какого-то старого <…>, какой-то дурацкой легенды рок-н-ролла, а когда нормальный такой разговор с людьми. Ты видишь эти глаза, читаешь в них вопрос; или кто-нибудь из зала орёт: «Эй, Юрок!»…

О песне «Осень»
Было время, мы не играли её несколько лет. Почему? Есть несколько групп (даже в мире) убитых одним каким-то шлягером. Ну, вот, например, группа Christy - «Yellow River», или Eagles - "Hotel California" - ну, вот назовите хотя бы ещё одну песню! И мы решили доказать себе и людям, что у нас есть немало песен хороших. И чтобы не быть похороненными под "Осенью" - мы её не играли. Не потому, что она плохая, а потому, что она могла изменить нашу творческую судьбу – а это очень плохо. А сейчас мы её с удовольствием поём, потому что люди её не просят, вот и всё.

Я не думаю, что песня «Осень» - это попса. Это очень чистая песня, написана от души. Я написал её, когда мне было очень хреново, – на кладбище. И просто такая народная песня получилась. А в клипе… Был день рождения у Славы Бутусова. Шёл Костя Кинчев по Невскому, я: "Костяк, давай, поехали!". Заехали к Славе. Дима Деденёв снимал интерьеры Царскосельского музея. Мы его вытаскиваем. Я говорю: "Дима, давай! Хорошую песню написал, давай клип снимем". "А что снимать?". Я говорю: "Дим, да вот, мы идём по аллее Пушкинского лицейского сада, и ты нас и снимай". Вот он так 30 минут снимал. Ночь монтировали, на утро – клип. Всё! Ни одной копейки! Ну, единственное что я купил на утро – бутылку водки, мы обмыли это – и всё!

О попсе
Попса – это попсовать. Откройте толковый словарь Даля, том третий, на букву «П» и там есть "попсовать" извратить, испакостить что-либо. То есть дедушка Даль – он смотрел прямо в глубину веков.

О рок-н-ролле
Рок-н-ролл –это идеология, это мироощущение альтернативное какое-то для меня. Это какой-то «протэст» (смеётся) существующему навязываемому нам. Это всё-таки какая-то Душа, какое-то несогласие, некая такая (в хорошем смысле) духовная революционность. Вот что такое для меня рок-н-ролл! А не шоу-бизнес… Если раньше нас душили властью, действительно, не было свободы слова, то сейчас просто, - Господь всегда даёт испытания, - сейчас испытание деньгами. И очень многие ломаются. Многие остаются людьми – по-разному.

О деньгах
Когда я собрал питерскую группу, кто-то работал фотографом, я подметал полы на Невском, Вадим Курылёв крутил кино на Исаакиевской площади … и так далее, и так далее. То есть мы первую зарплату свою, по тридцать рублей, получили уже где-то в 1988 году! Я помню нашего «Худого», Андрея Васильева, когда он увидел эти 30 рублей и заплакал: "Пацаны, что я буду с ними делать?" И мы тут же их пропили – ну, так, на всякий случай. То есть отношения у нас с тех пор к деньгам – не всё продаётся за деньги. Деньги – они нужны всем, конечно, я не буду тут ханжой. Но с другой стороны, – не всё покупается и продаётся за деньги, и тут должны быть какие-то принципы всё-таки. Нельзя рекламировать всякие гадости, нельзя плясать у политиков на этих выборных свадьбах…

О молодых исполнителях
Их много. За год мы прослушиваем около 250 кассет и дисков. Но из 100 кассет – одна группа – ну, туда-сюда. Но мы всё прослушиваем. Ну, а как же, если тебе человек доверяет!
Был «Театр ДДТ», который мы создали для поддержки молодых групп. Он развалился. В 1998 году много ракет не полетело в космос и много театров развалилось (ухмыляется), - это после того кризиса. Ну и, во-вторых, театр был огромной организацией. Мы провели два фестиваля, очень неплохих. Там практически выросли "Король и шут", "Сплин" участвовал (был открытием фестиваля 1996 года), и так далее. Потом, такой коллектив ведь должен расти, а некоторых ребяток тащило в "шоу-бизнес". Я этого слова не люблю, тогда я забрал группу и ушёл. Мне не хотелось участвовать в этом процессе, не хотелось крутить эти гайки, - уже старый для этого.

О молодых поэтах
Мне часто что-то приносят. Я всегда стараюсь найти что-то хорошее даже в графоманских стихах. Расскажу один случай. Терроризировал меня один такой нахрапистый, квадратный молодой человек с горящими глазами. Он был как молодой Вертер, всё время преследовал меня и говорит: «Когда, когда?» Взял я у него стихи и говорю: зайдите через неделю. Приходит он ко мне (причём ночью) и таким надрывным голосом говорю: "А я вам стихи уже месяц назад давал". Я говорю: "Ну, хорошо, заходите". Ну, и беру его стихи, читаю. Ну, говорю, здесь рифма плохая: "кровь-морковь", а тут "спать-кровать", можно было немножко, как бы подумать, а тут эпитет… А у него такая поэзия, типа: продали Россию, суки… и так далее. Ну, то есть всё по честному – душа горит, всё нормально. А я смотрю на него, – а он сидит напротив и так всё мрачнеет и мрачнеет. И смотрит на меня как-то странно очень. Я думаю: ну, какой-нибудь серийный убийца наверно (хохочет). На всякий случай ножи со стола убрал потихоньку. А он в результате тридцатиминутного вот этого разноса выдавил из себя: "Это не мои стихи!". Оказывается, я их просто перепутал с другими (долго хохочет). Я, конечно, извинился, но он этого не принял. Ну, пришлось там с ним помитинговать. Такие бывают случаи, печальные – башка дырявая у меня.

О поклонниках
Однажды был случай. Есть дача Репино, Шостакович там работал… и так далее. И там несколько домов на берегу Финского залива. Вот эти все фонды – литературные, музыкальные – они, конечно, много творческих дач имели… Там такой небольшой дом, – рояль есть, есть кухонька, есть спальня, есть кабинет рабочий. Сейчас, наверно, там уже композиторов мало живёт… (хохочет)… в основном люди другого достатка… И я там написал программу «Чёрный Пёс». И приезжает как-то ночью парень какой-то, – узнал, что я там. Вламывается в дверь, с пузырями. Я говорю: "Парень, я работаю". И был такой пример: от любви до ненависти – один шаг. Он мне говорит: "Это же Я к тебе приехал!". Я говорю: "Хорошо. Ты, я… Я и не Я встретились – что дальше?". "Ну так давай, ты обязан щас мне всё рассказать, со мной посидеть!" Ну, в результате пришлось его за шиворот и за порог.

О творчестве
Слава Богу, песни сыпятся, и тексты тоже. Я просто рад этому, так же как и вы, наверно. Мне есть чем поделиться. Иногда на концерте я себе кажусь, как будто на выставке моей живописи – я стою около своих полотен и объясняю, что же я хотел написать в той или иной картине. То есть искусство актёрское – оно мне не близко, хоть я не считаю себя артистом.

Бывает, что не пишется (любой пьющий человек начинает немножко нервничать, психовать), и ты начинаешь думать, что всё, исписался, «мать-перемать» (прости Господи), пора идти в управдомы. Но я ж человек битый, опытный. Я просто смотрю жизнь, читаю книги, общаюсь много с людьми, – и наполняюсь как-то жизнью. И строчки – они опять приходят. Я вот езжу, и некоторые мысли просто записываю, на салфетки, бумажки и диктофон, а потом приезжаю к себе в деревню и вываливаю всё это на стол и иногда так удивишься какой-либо мысли записанной.

О любви
Любовь, на мой взгляд, – всё сущее. Любовь – это всё; это ось, на которой вертится вселенная; это сила, та, которая рождает сверхновое солнце; это кайф просто. И просто важно её почувствовать, как солнце весеннее, тепло любви на щеках, на затылке, на животе – кайф! Любовь – это ещё и муза!

Один философ хорошо сказал, что есть много пониманий слова «любовь»: самое низшее, простое и очень нам нравящееся понимание Любви – это вот любовь к женщине, или любовь женщины к мужчине. А есть любовь на более высоком уровне – там уже Любовь к Душе человека того или иного – допустим, любовь к Душе Пушкина, которая просто сочится из его поэзии или Высоцкого… А есть ещё духовная любовь – там молитва. А есть ангельская, а есть Божия… То есть эта "лестница потёмкинская Любви" – она бесконечна.