Он был создан народным артистом СССР Валентином Филатовым и продолжает существовать трудами его наследников – дочери Татьяны и ее мужа Александра, выступающего на манеже под фамилией тестя. А дети знаменитых дрессировщиков стали уже пятым поколением цирковой династии.

О медвежьем аттракционе, проблемах современного цирка и скрытых от зрителя сторонах профессии дрессировщика Татьяна Филатова рассказала в интервью корреспонденту Агентства национальных новостей.

«В училищах нет отделений дрессуры»

- Название «Цирк Филатовых» означает, что вы сами подбираете артистов?

- Я стараюсь, чтобы программа нравилась прежде всего мне лично. Чтобы она была разножанровой и молодежной, поскольку цирк – искусство молодых, молодежь придает программе легкости.

- Я знаю, что у вас в этом году чуть ли не первый опыт выступлений в июле-августе?

- Да, август и лето вообще – тяжелое время для массовых представлений. Читала даже, что БДТ гастролировал в Самаре не очень удачно, без аншлагов. Обычно в это время мы уходим в отпуск и сидим на даче, отмечаем семьей дни рождения. Семья у нас большая, а вместе собираемся редко – все связаны с цирком. У папы не было сыновей, только мы, две дочери, но обе пришли в цирк.
Сестра Людмила занимается экзотическими животными, у нее обезьяны, попугаи, леопарды, сейчас уже работают дочь с зятем. А мы дрессируем медведей и слона. Раньше мы работали в одной программе, но потом наступило такое время, когда не каждый директор мог прокормить много животных, и наши семьи разрастались, поэтому мы разъединились. Из-за этого иногда случаются казусы.
Например, сейчас мы вернулись из Екатеринбурга, а сестра со своей программой «Цирк зверей» работала в это время в Тюмени. И кто-то из тюменских зрителей приехал на представление в Екатеринбург и удивился, как мы успеваем работать сразу в двух городах! Мы сказали, что на самолетах пока не летаем – слон не позволяет.

- Продолжение династии будет?

- У Людмилы дочка и зять уже работают. Юлечка, племянница, в цирке с 9 лет, еще дедушка делал для нее иллюзионные трюки. Наши дети тоже пришли в цирк – это уже пятое поколение династии Филатовых. Дочь Валя выступает вместе с мужем с иллюзионными трюками, сын сейчас ассистирует нам в медвежьем аттракционе, но грядет то время, когда мы будем передавать ему нашу работу.

- Мне кажется, или у дрессировщиков как ни в какой другой профессии распространена династийность?

- Правильно, потому что в цирковых училищах даже нет отделений дрессуры. Профессия передается из поколения в поколение, либо человека, который хочет работать с животным, присылают стажером к дрессировщику.

- Отделения дрессуры не открывают за ненадобностью?

- Наверное, очень сложно держать животных. Для того, чтобы держать тигров или львов, нужно большое помещение, поэтому процесс обучения происходит при цирке. У папы даже как-то попросили создать небольшой номер с медведями для араба. Иногда дети работают с другими животными, но мы хотели сохранить именно папино произведение и не стали менять канву. Менялись, конечно, исполнители, потому что медведи не так долго живут и работают. В чем-то менялась трюковая часть, поскольку не каждый новый исполнитель может выполнить тот или иной трюк, так что постепенно и вроде бы незаметно все меняется.

«Мы мало работаем»

- В наш век Интернета и телевидения у цирка нет проблем со зрителем?

- Наверное, есть, потому что появилось очень много шоу. Бывает обидно, если это не профессиональное шоу, а просто украшенное цветомузыкой, широко разрекламированное, но без качественных номеров зрелище – оно просто подрывает престиж настоящего циркового искусства. Может быть, в цирках сейчас нет возможности использовать лазерные установки и тому подобные эффекты, но наш, профессиональный цирк выше самодеятельности.
Очень жалко, если после подобных слабых представлений люди, не получив никакого удовольствия, решают не ходить в цирк. После этого очень тяжело раскачивать зрителя на хорошую цирковую программу. Но если в программе есть известные фамилии, публика, которая любит цирк, ориентируется на них. А реклама есть реклама, что ни говори, без нее сейчас пробиться невозможно.

- Какие еще сложности есть у современного цирка?

- Мы очень мало работаем. Нам не нравится, когда почти вся неделя пустая, а работаем мы только в субботу и воскресенье – это расхолаживает и людей, и животных. Раньше мы давали представления в одном городе и по три месяца, и по полгода! В субботу-воскресенье работали по два-три представления, и выходные были только по понедельникам. То, что в Самаре мы выступаем в будние дни - в среду и в четверг – это уже много. Мы все время заняты: в понедельник выходной, во вторник – репетиционный день, в среду-четверг – представления, в пятницу опять можно что-то подправить, и в субботу-воскресенье по одному-два представления. Много свободного времени расслабляет, особенно летом.

- Артисты цирка живут так же бедно, как все бюджетники?

- Да, мы живем бедно, у нас небольшие зарплаты. Поэтому многие спортсмены, которые приходят в номера к акробатам, быстро уходят, потому что не зарабатывают ожидаемых денег. Но радует то, что молодежь все равно приходит в цирк. Условия у нас не совсем хорошие. Плохо, когда нет цирковых гостиниц и мы живем в гримерках. Мы же приезжаем не на одно представление, а на месяц, приезжаем с семьями, у многих маленькие дети, нужно где-то приготовить, у кого-то проблемы со здоровьем…
В Самаре, слава Богу, прекрасная кухня, есть душевые. Кто давно работает в цирке, привык к тому, что должен жить и работать в любых условиях. Молодежь, конечно, поначалу фырчит. Но когда тебя окружают вниманием, как в вашем цирке, это очень важно. Мы же все время ездим, у нас нет дома, поэтому это здорово, когда тебя спрашивают: удобно ли? Не поменять ли постель?

«Педагогика и дрессура в чем-то схожи»

- Каким образом Валентин Иванович начинал работать с медведями?

- Папа родился в цирковой семье. Он был тринадцатым ребенком, и почти все в семье работали клоунами, жонглерами, акробатами, фокусниками… Дед надеялся, что хотя бы самый младший не пойдет в цирк. Папа хотел быть летчиком, даже прошел по конкурсу, но друг не поступил. В зооцирке через папины руки проходило много животных, но никто, кроме медведей, ему не приглянулся.
В 1941 году в Алма-Ате он решил сделать небольшой номерок, и сначала выступал с двумя мишками – Буркет и Дымка. Потом у него зародилась идея создать большой аттракцион и показать в нем, на что способен медведь – этот символ России. Сначала отцу захотелось сделать номер «Детский сад», но этот сценарий забраковали. Тогда у Валентина Ивановича появилась идея показать медведей в тех жанрах, из которых состоит цирковая программа, тем более что многое он уже пробовал делать с медвежатами. Вот так был создан цирк в цирке.
И мы с Александром Петровичем, мужем, не стали разрушать то, что уже было создано, потому что аттракцион очень правильно выстроен: зритель не устает от него. Переход трюковой части от одного номера к другому очень слаженно идет, просто нужно поддерживать темп, потому что если появляется пауза, зрительское внимание рассеивается.

- Во время представления вы очень мало появляетесь на арене.

- Мы старались, чтобы зритель обращал внимание на медведей, а дрессировщики оставались в стороне.

- Получается, что как ваш дед не хотел, чтобы Валентин Иванович шел в цирк, так и он, в свою очередь, не видел вас дрессировщицей?

- Да, родители прожили нелегкую жизнь, пережили войну, даже делали сами ботинки и продавали их на базаре, чтобы прокормить себя и медвежат. Для женщины дрессировщица – тяжелая профессия. Поэтому мы с Люсей заканчивали институты: она – Электротехнический институт связи и уже потом – институт культуры, я – педагогический, факультет иностранных языков. Образование пригодилось мне в жизни. Знание языков дает человеку свободу за рубежом, ты уже не чувствуешь себя инопланетянином. Педагогика и дрессура в чем-то очень схожи, какие-то методы можно применить и к медвежонку, и к ребенку. Наверное, родители поступили правильно. Поэтому наши дети тоже оканчивают вузы: дочь уже окончила педагогический институт, Саша получает экономическое образование. Из-за переездов, конечно, учиться сложно.

«Хищников нужно бояться»

- Животные получают удовольствие от того, что они делают?

- Некоторые – да. Медведи знают, что получают за это сгущенное молоко, сахар. Есть медведи, которые ничего не хотят, не любят, все делают с ленцой – они разные, как люди. Иногда какой-то трюк осваивается очень медленно, но потом оказывается, что этот медведь выучил его лучше, чем тот, который схватывает все быстро. Бывают медведи, которые совершенно не поддаются дрессуре. За рубежом можно из десяти животных выбрать одно, а всех остальных забраковать. У нас такого нет: есть медведь – из него нужно сделать звезду.

- Бывают эксцессы на арене? И насколько медведи вообще агрессивны?

- Бывают. Как-то мы одели белые костюмы не на репетицию, а сразу на представление, и медведь зажал Сашу лапами. Больше мы белое не надеваем и все пробуем сначала на репетициях. Вроде бы медведь не должен реагировать на цвета, но, видимо, есть такие, кто реагирует. Однажды я давала сахар медведю, который катается на роликах, и он прикусил мне фалангу пальца. Может быть, я сама виновата, резко отдернула руку.

- Вы совсем не боитесь животных?

- Не нужно заниматься показухой: в душе хищников всегда надо побаиваться. Когти, клыки есть, масса огромная. Другое дело, что когда работаешь с животными постоянно, иногда забываешь, что это звери.

«Нас принимали за брата с сестрой»

- Каким образом вы распределяете обязанности с мужем – на арене и в жизни?

- Со слонихой Радой больше получается работать у меня, я и в манеже с ней выступаю одна, а Саша мне ассистирует. Но без мужа тоже не получается, потому что она привыкла к тому, что он стоит. Все время следит глазом: здесь ли он? Она даже в стойку встает вполоборота, чтобы видеть Александра Петровича. В медведях, конечно, главенствует Саша, и потихоньку мы передаем их сыну. Я передала этот аттракцион мужчинам. Женщина, конечно, украшение любого номера, но вся рабочая нагрузка выпадает на мужскую долю. Им приходится много трудиться и в погрузках, и в репетициях.
Мы с мужем вместе уже давно, 31 год, и какого-то разграничения домашних обязанностей у нас никогда не было. Когда мы растили детей, то возили их с собой с двухмесячного возраста - друг без друга мы вряд ли смогли бы справиться. А так успевали и Валю в художественную гимнастику сводить, и в английскую спецшколу ее отдавали в каждом городе. Когда мы приезжали домой, я всегда шла на кухню, а Саша брал щетку и протирал пыль – как-то это получалось само собой. Тогда мы были молодыми, все было очень просто, и никакой дележки у нас не было.
Когда стали постарше, то уже настолько привыкли друг к другу, что знаем заранее, что нужно одному, что – другому. Даже иногда шутим, что пора отдыхать друг от друга. Время от времени нам говорят, что мы похожи внешне. Когда были помоложе, некоторые считали, что работают брат с сестрой. Характеры у нас, конечно, схожи, но не во всем. Отношения стабилизирует умение женщины промолчать, а мужчины – показать, что он в семье – главный. Важно еще умение вовремя извиниться, идти друг другу на уступки.

- Какие-то фирменные филатовские секреты дрессуры к вам от отца перешли?

- Наверное, это большая любовь к животным и терпение. К профессии надо относиться с душой. Моя профессия – это моя жизнь, другой я себе не представляю. Но в то же время идут годы, и постепенно осознаешь, что рано или поздно придется уходить. К этому нужно быть готовым, и нужно это сделать самому и вовремя. Хорошо, что у нас есть дети, которым мы передадим свое дело.

фото Елены Сорокиной