С 25 декабря на экранах страны «зажигают» - судя по слогану на постерах – "Стиляги" Валерия Тодоровского. Это красочное живописное шоу с гламурными и красивыми подростками, прекрасными девушками, современными песнями, танцами из мюзик-холлов, шутками и прочей новогодней мишурой и блестками. По всему видно, это фильм о том, как в 50-х годах тоталитарная советская система жестоко уничтожала инакомыслие.

Валерий Тодоровский представляет. То есть, родившийся в 60-х годах известный режиссер представляет себе, как могли бы выглядеть стиляги 50-х, если их поместить в декорации новогоднего шоу вроде "Старые песни о главном". Неизвестно, что подсказал ему знаменитый отец по поводу "того времени" и сказал ли что-то вообще, но Тодоровский-младший решил изобразить все по-своему.

По Валерию Петровичу, пятидесятые годы были прекрасны. И эта точка зрения имеет право на существование, потому что само "стиляжничество" с этими "мы хиляли по Бродвею", "от саксофона до ножа…", "я не лягу под стилягу" и прочими "чуваками" очень романтично. В свое время группа "Браво" очень удачно выехала на этой романтике, вот и фильм "Стиляги", похоже, тем же способом выезжает на большие экраны.

Все очень романтично, красиво и действительно по-новогоднему (продюсеры представляют фильм как "Главный фильм нового года"). Есть главный герой Мэлс (Антон Шагин), который когда-то входил в бригаду по искоренению стиляг под руководством железной комсомолки Кати (Евгения Брик – если не знать, что она является женой Тодоровского, то можно было бы сказать, что режиссер открыл новую звезду). Но влюбившись в девушку по прозвищу Польза (Оксана Акиньшина), входящую в круг стиляг, Мэлс меняет своё мировоззрение и решает стать своим среди "чуваков".

Для этого он сначала меняет имя, убрав последнюю букву, которая, как не сложно догадаться, означает "Сталин". Потом – причёску, брюки, туфли. Потом покупает с рук саксофон, чересчур быстро учится на нём играть. И вот он уже "барается" с Пользой, которая оказывается вовсе не "динамо", с неожиданными последствиями, отсылающими внезапно – по ассоциативному ряду – к фильму "Цирк".

Этот нехитрый сюжет так здорово и прекрасно выглядит, что факт, что вообще-то за окном 50-е и аресты за приобретение пластинки Элвиса никто не отменял, - как снег на голову. Впрочем, сначала огромным сугробом по всей черепной коробке бьёт саундтрек: в мюзикле про послевоенные годы звучат песни того же "Браво", Сюткина, Майка Науменко, "Бригады С", "Колибри" и прочих героев 20-летней давности. Порой волосы шевелятся и мурашки бегут по коже от нестыковок, порой – все довольно забавно: Гармаш более чем естественно исполняет "Человека и кошку" дяди Федора Чистякова, а Мэл с Пользой занимаются сексом, по-своему напевая "Восьмиклассницу" Цоя.

Параллельно зритель может поиграть в игру "угадайку", что смотрел или подсмотрел Тодоровский: тут, понятно, "Мулен Руж"; там можно найти даже "Лак для волос"; а здесь – и вовсе пинкфлойдовский "The Wall".

Логика проста: срифмовав 50-е с 80-ми годами, Тодоровский хитро поставил ловушку для простаков, забывших или не знающих, что такое 5 суток за найденную магнитофонную бобину. В конце же, когда становится понятно, что ловушка ещё затейливее и зачем вообще режиссер снимал эту новогоднюю мишуру целых два года, можно даже задуматься о бренности сущего.

В одном из блогов кто-то после восторгов по поводу "Стиляг" завершил свою фееричную рецензию следующей сентенцией: "…короче говоря, Тарковский – классный режиссер". Ошибка "по Фрейду", но сказано точно, ни убавить, ни прибавить. Действительно, неплохой, короче говоря, Тарковский был режиссер.