"Робин Гуд" Ридли Скотта открыл 63-й Каннский кинофестиваль
12 мая во Франции открылся 63-й Каннский кинофестиваль. Главная интрига нынешнего киносмотра, традиционно считающегося самым престижным мировым конкурсом, пожалуй, заключается в том, что… нет никакой интриги. В конкурсной программе нет ни фаворитов, ни лузеров. И даже фильм открытия – "Робин Гуд" - был представлен широкой публике без режиссёра, прославленного Ридли Скотта. Журналистам в этом году придётся сильно постараться, чтобы найти маломальский повод для интересных репортажей на тему очередного Каннского кинофестиваля. Всё усреднено, известных имён – раз-два и обчёлся.
Нельзя же всерьёз рассуждать о том, что "Утомленные солнцем – 2: Предстояние" Никиты Михалкова может завоевать главный приз. То же самое касается "Грева" японского режиссёра Такеши Китано Дело даже не в том плохи фильмы или хороши. Дело в известной поговорке про бомбу, которая не попадает дважды в одну и ту же воронку, а у обоих уже есть каннские награды.
Является ли интригой то, что жюри нынешнего киноконкурса возглавляет известный американский режиссёр Тим Бёртон, – тот ещё вопрос. Американский сказочник как кинематографист предсказуем до мелочей, но как главу конкурса его трудно представить. Некоторые из кинообозревателей уже успели насладиться своей остротой, что сказочные, местами попросту глупые и неправдоподобные "Утомленные…" могут понравиться фантазёру Бёртону.
В любом случае, честь открыть Канны-2010 выпала "Робину Гуду" Ридли Скотта. Режиссёр фильма из-за больной ноги не смог появится на представлении своего фильма, вместо него отдувались главные герои картины – леди Мэрион (Кейт Бланшетт) и сам Робин Лонгстрайд (Рассел Кроу).
Что забавно, "Робин Гуд" и выглядит-то не как фильм Ридли Скотта. Все поклонники режиссёра ожидают снежинок, боёв и мощной поддержки компьютерных аниматоров. В результате, в фильме нет никаких снежинок, спецэффекты сделаны по старинке, а крупных боёв всего два (в начале и в конце). Причём последний – высадка французских войск на севере Англии – подозрительно напоминает высадку союзников в Нормандии в исполнении Стивена Спилберга.
Между этими баталиями – история любви и политическом становлении Великобритании, переворачивающая наши представления о Робине Гуде. Кто такой Шервудский разбойник в представлении Скотта? Это сын каменщика Робин Лонгстрайд, среднестатистический лучник на службе у Ричарда Львиного Сердца, живший в XIII веке, который случайно, чуть ли не мошенническим путём выдаёт себя за сэра Локсли, погибшего в бою.
Сэр Уолтер (Макс фон Зюдов) и Мэрион Локсли быстро забывают о своём погибшем сыне и муже и весело привыкают к тому, что Лонгстрайд согласился поменять фамилию на Локсли и стать "мужем" Мэрион.
Эта авантюрная составляющая – пожалуй, единственная юмористическая зарисовка в фильме (ходят слухи, что её написал Том Стоппард, и в это легко поверить даже при отсутствии имени известного драматурга в титрах). Всё остальное – предельно серьёзное обстоятельное толкование о том, как Робин Гуд превратился в легенду. Можно забыть на почти три часа хрестоматийные истории Вальтера Скотта или Гершензона. По Ридли Скотту, шериф Ноттингема (Мэтью Макфейден) – вполне благовоспитанный джентльмен, притесняемый королевскими податями, монах Тук (Марк Эдди) – пропойца, занятый пасекой больше, чем церковью, в Шервудских лесах разбойничают лишь дети малые, а все легендарные ограбления Гуда ограничиваются лишь единственным дерзким воровством мешков с зерном для того, чтобы прокормить население Ноттингема.
Если принять во внимание то, что именно Робин Гуд заставляет молодого Иоанна (Оскар Айзак) подписать Хартию вольностей, чтобы объединить английских баронов против французских захватчиков, и чуть ли не провозгласить демократию в Великобритании, то мифический персонаж превращается в политического героя.
В пользу политического настроения говорит и то, что с исторической точки зрения "Робин Гуд" является своего рода продолжением "Царства Небесного" (фильм начинается с того момента, где закончилось "Царство…", то есть с возвращения англичан из Крестового похода). Только бои в "Робине Гуде" - не компьютерная калька с "Властелина колец", а более реалистичные в духе "Падения "Чёрного ястреба"", что не может не радовать поклонников Ридли Скотта.
Если кого-то привлекает приманка в виде надписи на постерах "от создателей "Гладиатора"", то "Робин Гуд" - это, скорее, "Анти-Гладиатор". Рассел Кроу играет "из грязи в князи", а не наоборот. То есть историю рядового лучника при Ричарде Львином Сердце, ставшего народным героем, а не генерала, ставшего рабом.
В остальном, всё на месте. Король Иоанн – подлец и трус. Мэрион – труженица, готовая для страны надеть рыцарские латы. Сэр Годфри (Марк Стронг, вдруг ставший главным злодеем современного кинематографа) – алчный предатель. Старый Уолтер – мудр и храбр. Друзья Робина Гуда – бодры, веселы. Диалоги полны патриотического пафоса (Король после победы над французами горделиво спрашивает: "Ну, кто тут у нас победитель?" На что ему показывают на Робина Гуда, несущего на руках раненую Мэрион: "Он победитель"). И даже финал остаётся открытым, что даёт пищу для размышлений: а будет ли продолжение?
Говоря проще, начало 63-го Каннского фестиваля получилось весьма неожиданным. Это, конечно, не прошлогодняя "детская неожиданность" в виде мультика "Вверх", ставшего фильмом открытия. Но и "Робин Гуд" - далеко не фестивальное кино. Как, впрочем, и "Утомлённые солнцем – 2".
