В понедельник в книжном магазине «Библио-Глобус» кинорежиссер, актер, политик и теперь уже писатель Станислав Говорухин представил свою книгу "Артистка", которая, по сути, является сценарием его новой одноименной картины. На вопросы журналистов он отвечал довольно объемно, поэтому интервью больше напоминало один большой монолог.

— «Артистка» будет иметь зрительский успех?

— Мне кажется, что мой новый фильм увидит очень мало людей. И это, конечно, очень печально, потому что я снял действительно очень смешной фильм. Хотя многое зависит от того, как смотреть. На премьере в полуторатысячном зале все умирали от хохота, а недавно я показал его своим друзьям, и один из них после просмотра у меня спросил: «А с чего ты взял, что это комедия? Я, например, расплакался». А если его показывать подросткам, то они вообще ничего не поймут, им этот юмор недоступен. Они требуют шуточки в стиле "Комеди-клаб". Но мне не стыдно пригласить Вас на эту картину. Вернее, даже так: я горжусь этим фильмом.

На моё кино не ходят дебилы, жующие попкорн. Мой зритель умер. Я снимал когда-то суперкассовые картины. Я говорю не только про «Место встречи изменить нельзя». По моему сценарию был снят мегачемпион советского проката "Пираты XX века". Но что бы я сегодня не снимал, этот фильм в прокате провалится, потому что кассу делают тинейджеры, которые мало что понимают, а интеллигентной молодежи мало. Залы наполнены на 70% абсолютными дебилами. Сидят с бутылками пива. Толпы людей, которые даже не подозревают, что существуют какие-то духовные наслаждения, которые живут на уровне тупого биологического прозябания. Если бы я даже захотел, не смог бы снять для них фильм. Да я и не хочу.

— Вы очень разноплановый режиссер. Вы снимали и детективы, и боевики, и остросоциальные фильмы, а теперь — настоящая комедия. Вы изначально предполагали четкие жанровые границы «Артистки» или вы отходите в новом фильме от комедийных традиций?

— Феллини говорил: «Режиссер часто не понимает, о чем его фильм». То есть режиссер, конечно, понимает, что снимает, но интуитивно, сердцем. Поэтому я никаких себе задач показать многослойности или многогранности не ставил. Я вообще часто плохо понимаю, что я делаю, подсказывает только сердце, а потом уже зрители, для которых я снимаю фильм, разберутся, что там: где одна линия, где вторая, что хотел сказать режиссер этим фильмом, к чему призывает и так далее.

— Где для вас заканчивается искусство и начинается политика и наоборот?

— Под искусством я понимаю только то, что будит добрые и благородные чувства. Я не принимаю ни постмодернизм, ни авангардизм. Искусство должно трогать нежнейшие и тончайшие, сокровенные струны души. Книга существует для воспитания чувств, для воспитания души, для поддержания культуры. А культура непосредственно влияет на политику, и наоборот. Какова культура — такова и политика. В 1991 году я сидел в Белом доме и, скажу честно, пьянствовал с Ростроповичем. Никто ничего не боялся. Это не 1993 год, когда пришли пушки и шарахнули.

— Как вы оцениваете состояние нынешнего российского кино?

— Сегодня мы можем говорить не о восстановлении, а о возрождении киноиндустрии. Подчеркиваю: не кинематографа, а именно киноиндустрии, которая за эти годы не только выросла до отметки советского времени, но и превзошла её. Почему я говорю не о самом кинематографе, потому что русское кино всегда было выше фильмов всех прочих стран, плюс к этому — и это не моя вина — оно всегда будет лучше, чем современное российское кино.

Если бы я не работал в Думе, не было бы сегодняшнего кинематографа. Конечно, я гиперболизирую, потому что «я» — это "я и мои коллеги". Сегодня снимается больше фильмов, чем при советской власти. Сейчас одновременно снимаются около 400 фильмов, включая мультипликацию и документальные ленты, а художественных фильмов производится больше, чем в тогдашней РСФСР, и из них 95% создаются при поддержке государства. Такого результата нет ни в одной стране мира: фильмы снимаются безвозмездно и безвозвратно благодаря государственному финансированию. Такую статью, такой затратный закон о государственной поддержке кинематографа мы приняли в 1996 году с гигантским трудом. В целом я могу сказать, что культура сейчас финансируется гораздо лучше, чем, допустим, армия или сельское хозяйство — в процентном отношении.

— Что вы лично сделали, работая в Госдуме?

— Вот пример. Президент Путин в своем послании заявил, что выделяется 2 млрд 800 млн рублей на библиотеки. И я уже всем расхвалил, что, наконец, деньги будут у библиотек, и вдруг — бац — оказывается, что все эти 2.800.000.000 уходят на строительство библиотеки имени Ельцина. То есть России от этого ни холодно, ни жарко. Но мы эти деньги с кровью, со скандалами все-таки выбили, и они сейчас пойдут именно в российские библиотеки, в том числе и в сельские.

— Это пример удачи. А неудачи бывают? Как вы с ними справляетесь?

— Я знаю одно: удача всегда есть. Просто нужно быть всегда готовым, чтобы схватить её за хвост. Вот в «Артистке» главная героиня, казалось бы, ничего не делает для этого, но вместе с тем своим поведением, воспитанием она готова к тому, что ей предложат большую и хорошую роль, что может появиться человек, который её полюбит. Так что, с одной стороны, она сидит на диване, с другой — она абсолютно готова к тому, что к ней может прилететь удача. И всем, кто склонен отчаиваться, я говорю: обязательно, повторюсь: обязательно, удача где-то рядом. Все равно, в какой ипостаси человек проявляет себя: шахматы, бильярд, еще что-то.

Я прямо скажу: я картежник. Точнее, я игрок. Я могу просидеть в игре весь вечер, и как картежник я знаю: хоть на пять минут, но мне за этот вечер повезет. Поэтому в эти три-четыре часа, когда я играю (а я играю по мелочи), эту пятиминутку я стараюсь использовать на полную катушку. Правда, всё это теоретически, потому что я успеваю всё проиграть до того, как наступит момент везения.