Наталья Ртищева: Татьянин день, Или "барокамера" великой Татьяны Дорониной
Татьяна Доронина – великая актриса и великая победительница. Но победить можно, только преодолевая преграды. А преград на пути актрисы было немало. Ленинградка по рождению, она поехала поступать в Москву в Школу-студию МХАТ. Председатель приемочной комиссии Павел Владимирович Массальский принял ее сразу. Но выяснилось, что абитуриентка учится в … восьмом классе. Через два года она снова победила. Доронину в Москве приняли сразу все театральные вузы, но она снова выбрала Школу-студию МХАТ. Ее однокурсники – Евгений Евстигнеев, Олег Басилашвили, Михаил Козаков.
Доронина была любимой студенткой Бориса Ильича Вершилова, ученика Станиславского. Уже тогда она мечтала работать в театре, созданном великими Станиславским и Немировичем - Данченко. Но мечты не сбылись. Ее направили в Волгоградский драматический театр. Ее попросту не пустили во МХАТ. Изменить это не мог даже Вершилов. "Сделано все, чтобы вас не было в театре", - сказал он. Тогда Дорониной хватило сил принять это испытание, но остался счет в сердце. Мастер, сквозь слезы, сказал ей: "Не огорчайтесь. Все будет как должно".
А дальше – возвращение в любимый Ленинград. Сначала Театр Ленсовета. Татьяна Доронина с мужем Олегом Басилашвили живут в гримерке на 3-м этаже – в общежитии все комнаты заняты. Затем – знаменитый БДТ Георгия Товстоногова. С тех пор в лексиконе зрителей появилось новое понятие – "ходить на Доронину".
Она ушла от Товстоногова резко. Просто уехала с новым мужем драматургом Эдвардом Радзинским в Москву. Товстоногов, понимая, что теряет любимую ученицу, преодолев гордыню, приехал в Москву, поселился в гостинице "Москва" и позвонил Дорониной. Она пришла и ответила: "Нет!" Для Товстоногова это было ударом.
А Доронина, по-видимому, ударить могла. Остался счет в сердце, когда ее не взяли во МХАТ? Или просто поменяла личную жизнь? Сказала же крестная Золушке в фильме по сценарию Евгения Шварца: "Очень вредно не ехать на бал, когда ты это заслужила".
Но на пути победительницы возникли новые преграды. Режиссер Георгий Натансон задумал снять фильм "Старшая сестра". В БДТ он увидел Доронину, в театре Ленинского комсомола - Наталью Тенякову. В Москве были приглашены молодые актеры Инна Чурикова, она еще не снялась в фильмах Глеба Панфилова, и Виталий Соломин, а также знаменитый Михаил Жаров. Сняли кинопробы, но художественный совет не утвердил никого, даже Жарова. "Вы с этим легендарным актером не справитесь", - заявили Натансону на "Мосфильме". – А вот этой девочке, Дорониной, кино просто противопоказано". Особенно художественный совет поразила Чурикова: "У вас тут в сценарии написано: подружка героини, белокурая красавица, а вы нам кого показываете?".
Спас фильм директор "Мосфильма" Иван Пырьев: "Снимай. Если не получится, спишем на брак", - сказал он. Еще до выхода на экран фильм отправили на Декаду советского кино в Италию – Рим и Милан. Успех "Старшей сестры" был триумфальным.
Через год она снялась в картине Татьяны Лиозновой "Три тополя" на Плющихе", где, по ее признанию, сыграла свою маму. И снова удар.
Натансон решил снять фильм по пьесе Радзинского "104 страницы про любовь" (в прокате - "Еще раз про любовь"). И опять отчаянная борьба за право постановки. Председатель Госкино Романов недоумевал: "Как вы, хороший режиссер, снявший фильм "Старшая сестра" и открывший замечательную актрису Доронину, решились поставить пошлый, аморальный сценарий? Ведь героиня, знакомясь в ресторане с мужчиной, в тот же вечер остается ночевать у него. К чему мы будем призывать нашу молодежь?".
Полгода Натансон обивал пороги Госкино, объясняя, что снимет романтический фильм о первой любви. И победил. Фильм разошелся на цитаты, а песню "О кораблике" пела вся страна. Более 50 миллионов зрителей посмотрели "Еще раз про любовь". На Международном кинофестивале в Колумбии он был удостоен Гран при "За мастерство режиссуры, выдающиеся актерские достижения исполнительницы главной роли и высокие моральные качества картины".
О Дорониной пишут много гадостей. Она получила МХАТ, о котором мечтала с детства. Желтая пресса писала, что в театре с ней нельзя садиться в лифт – она сразу увольняет, кто на это осмелится.
Ходят всякие истории. По одной из них, шофер в далекие советские времена лютой зимой заехал за ней домой. Доронина сказала, что будет через несколько минут. Ее не было несколько часов. Спустившись, она не извинилась. На следующий день шофер выстудил машину, открыв все дверцы. Доронина спустилась через несколько часов, села в обмороженную машину и не сказала ни слова.
Артист Борис Химичев, проживший с Дорониной много лет, опровергает слухи о ее холодности, называет ее "Кошкой" в постели, и говорит о Дорониной с огромным уважением.
Она осталась такой, какой была, – израненной, гордой, униженной, великой. Не хочет публичности. Ее жизнь, по признанию Георгия Натансона, - "театр-дом, дом-театр". Он признался, что она даже не ходит по приглашению в Кремль. Все подчинено театру, о котором когда-то она сказала строками статьи Белинского: "Любите ли вы театр? Любите ли вы его так, как я?"
Какую тайну одиночества, отшельничества, затворничества она несет в себе, знает только она. И о характере можно ведь сказать иначе – просто он у нее есть.
Я очень люблю фильм "Мачеха" с ее участием. Фильм не то что ругали – живого места на нем не ставили. А на Дорониной оттоптались по полной. Не тот, мол, уровень. Опустилась до дешевой мелодрамы. А играет она деревенскую, добрую, открытую бабу. Муж – тракторист, теща - злыдня, двое детишек. И еще подарочек – внебрачная дочка мужа семи дет, замкнутая зверюшка, ни слова не добьешься, с маминой фотографией в маминой сумке: все, что осталось, все, без чего она не может жить. И рядом – чужие люди. И только эта деревенская тетка бьется в холодное детское сердечко, которое рвется не к ней, а к маме, которой уже нет.
И как в жизни Татьяны Дорониной, она одна, против – мужа, тещи, учительницы, сельчан - в ожидании только одного слова: "Мама!". Очень люблю финал "Мачехи". Когда чужой ребенок трясет за плечо чужую, измотанную женщину и говорит ей: "Мама!" Слова, которые она так долго ждала. "Ты моя, девочка, - говорит Доронина. - Ну, как тебе? Уже не так страшно?".
Говорит так, как это может сказать одна Доронина. До слез. Только она, которую в доме муж с тещей зовут не иначе как "легонький умок" поняла напуганную, никому не нужную девочку. Потому что ничем, кроме любви, терпения и нежности не завоевать ничье сердце.
В какие-то сложные моменты я часто говорю себе эти слова: "Ну, как тебе, девочка? Уже не так страшно?"
Ты всегда один на один с собой. И разделить одиночество невозможно. Это понятие неделимое. Если кто-то сможет пробиться сквозь заминированное пространство. Если кто-то отважится.
"Мачеха" - про Доронину. Она отважилась. Но кто отважится проникнуть в небезопасную, огороженную зону великой артистки? Которая живет, как живет. Без скандалов. Никого не оскорбляя. В своей "барокамере", где все загерметизировано.
Что она ест? С кем общается? Как спит или вообще не спит? В конце концов, такие, как Татьяна Васильевна Доронина имеют право заблокировать вход в свою душу. Она слишком много отдала нам души своими ролями, поэтому имеет на это право.
