Венецианский кинофестиваль всегда обвиняли в предвзятости, особенно в последнее время. Первая любовь Венеции (или «Мостры», как называют фестиваль любители кино) — восточное кино, вторая — Россия. Примеров тому за 75 лет существования — множество. От "Золотых львов" Куросаве, Китано, Имоу (кстати, нынешнему председателю жюри) до тех же "кошачьих" Тарковскому, Звягинцеву, Михалкову и другим. И это не принимая спецпоказы, "серебряные львы" и актерские награды. Поэтому вердикты кинофорума-2007 на Лидо если и вызвали удивление, то, скорее, своей предсказуемостью.

По итогам 64-го международного кинофестиваля, отмечающего в этом году юбилей (75 лет с момента учреждения), главный приз — венецианский «Золотой лев Святого Марка» — в номинации "лучший фильм" достался (да-да, все угадали) китайскому режиссеру Энгу Ли за фильм "Вожделение, осторожность / Lust, Caution" (вероятно, прокатным названием фильма в России станет или "Порочная связь", то ли просто "Вожделение").

Сюжет «Вожделения….» подозрительно напоминает последнюю ленту Пола Верховена, который тоже являлся членом жюри: там присутствует и "система", и девушка, которая отдает себя борьбе с врагом и в физическом, и в психологическом смысле. Благодаря награде Ли входит в круг дважды отмеченных венецианским "львом" (первый — "Горбатая гора", комментировать которую уже не стоит).

Остальные важные награды получили Брайан Де Пальма (за лучшую режиссуру фильма «Отредактировано», чуть ли не наполовину снятого на мобильный телефон), Бред Питт (за лучшую мужскую роль в "Как трусливый Роберт Форд убил Джесси Джеймса") и Кейт Бланшетт (за лучшую женскую роль в кинофильме "Меня там нет"). Это тоже явилось вполне предсказуемым "сюрпризом".

Знаменитый итальянский режиссер Бернардо получил почетного «Золотого льва» в честь 75-летнего юбилея старейшего в мире Венецианского кинофестиваля, однако мэтр отказался от приза, обусловив решение тем, что такие награды вручают только старикам, а он "до сих пор в работе". Премия "За вклад в кинематограф" достался 49-летнему Тиму Бертону, который также продолжает снимать.

Что же касается российского кино, то русские захватили Венецианский кинофестиваль не только цифрами, но и количеством. «Двенадцать» Никиты Михалкова по итогам прошедшего в субботу голосования в Венеции получил специальный приз, а еще один российский "цифрологический" фильм — "Груз 200", выставлявшийся вне конкурса, — стал настоящим потрясением для Венеции.

У Михалкова уже есть свой «Золотой лев» за "Урга — территория любви" 1991 г. выпуска. Мотивы представления "12" на нынешний венецианский кинофорум туманны: сам Никита Сергеевич утверждает, что свой фильм он не просто снимал в перерывах в работе над "Утомленными солнцем – 2", но и конечный результат увидел только на Мостре. Вероятно, отборочный комитет российской стороны желал чего-то крупного, как в 2003 году, когда никому тогда не известный Андрей Звягинцев неожиданно сорвал весь почетный урожай своим "Возвращением", и выдвинул бронетехнику в лице Михалкова.

«Двенадцать» выйдет на широкие экраны только через десять дней, поэтому делать преждевременные оценки творения Михалкова трудно. Известны факты, а также мнения журналистов, присутствовавших на венецианской премьере.

Из фактов — то, что довольно хорошо известно среднестатистическому киноману. «Двенадцать» — это вольный ремейк классической драмы "12 разгневанных мужчин" Сиднея Люмета, отмечающей в этом году 50 лет со дня создания. В михалковской версии присяжные, обсуждающие вердикт убийце, выполняют не столько психологическую функцию накала страстей, сколько социальную. У Никиты Сергеевича дело не в увлечениях и профессиях (у Люмета — от бейсбольного фаната до архитектора), а в ролевых функциях. Присяжные распределены по классам, сродни срезам ВЦИОМ: расисты, пацифисты, таксисты, военные и так далее. И, разумеется, вынесенный за скобки конфликт предполагаемого убийцы, пуэрториканского мальчика, лег на благодатную почву чеченского синдрома.

Судя по самой формулировке награды, вынесенной венецианским жюри, «за способность с великим гуманизмом и пониманием исследовать бытие во всей его сложности», "Двенадцать" Михалкова явился "еще одним подтверждением его мастерства в исследовании и проявлении бытия во всей его сложности с гуманностью и эмоциональностью".