Впервые за долгие годы в Голливуде сняли неполиткорректный фильм, где белые – честные и порядочные, черные – сплошь преступники и бандиты (и вообще - «негры»; в 70- ходах еще не было моратория на употребление слово "ниггер"), узкоглазые тайцы – наркопроизводители, а японцы – "чёртовы японцы", захватившие славный город Нью-Йорк со всей Америкой впридачу.

По справедливости сказать, Ридли Скотт никогда не был первопроходцем в той или иной кинообласти. Даже «Чужой», по его признанию, испытал влияние "Звездных войн". В этой вторичности и есть притягательность его фильмов: зритель может заранее предсказать, чем закончится та или иная история. Даже постер фильма "Гангстер" показывает не крупные планы Дензела Вашингтона и Рассела Кроу, а обрезает их изображения где-то в области подбородка (сверху).

Тандем Вашингтона и Кроу - очевидная попытка оскароносных актеров в очередной раз получить ворох наград и мешки статуэток. Другое дело, достанется ли «Оскар», наконец, самому режиссеру, который номинировался много раз, но не получал ни одной всемирно известной награды.

Скотт – не Скорсезе и не Коппола. И то, что зрители с первых кадров узнают отсылки ко всем знаменитым гангстерским сагам, тому подтверждение. Курьез ситуации заключается в том, что никто из кинозала во время просмотра трехчасового «Гангстера» не выходит: зритель от фильма может получить удовольствие того рода, какое можно встретить, случайно наткнувшись во время переключения телепрограмм на тысячу раз просмотренных и выученных наизусть "Крестного отца", "Казино" или "Схватку".

Фрэнк Лукас (Вашингтон) – реально существовавший персонаж, создавший в 1968 году крупнейший в мире наркокартель, в который входили исключительно черные. Он прославился тем, что умудрился перевозить чуть ли не тоннами чистейший героин прямиком из глубоких джунглей из центра военных действий в гробах погибших солдат. При этом продавал его фактически за бесценок, став монополистом в своей области.

Ричи Робертс (Кроу) – реально существовавший персонаж, прославившийся тем, что являл собой образ идеального полицейского. Взятки не брал (один раз отказался от $1 млн наличными), на провокации не поддавался, сдавал своих же напарников-наркоманов, возглавлял в Нью-Джерси секретный отдел по борьбе с наркотиками. При этом смог-таки фактически в одиночку раскрыть дело о Фрэнке Лукасе.

Самое невероятное в этой истории – это то, что за несколько часов повествования ни Лукас, ни Робертс почти до самого конца не встретятся. Это фильм не о битве двух гигантов. Лукас – добропорядочный семьянин, каждое воскресенье водит маму в церковь, учит своих братьев жизни, произнося монологи, будто вырванные из текста о Майкле Корлеоне (в первоначальном сценарии «Крёстного отца – 3», кстати, должны были присутствовать несколько персонажей из "Гангстера"). Робертс, не имея возможности самовольно пересечь границу между своим Нью-Джерси и Нью-Йорк-сити, где орудуют полицейские-оборотни в костюмах, после длительного расследования искренне удивляется, когда узнает, что главный враг – не "макаронник", не "мексиканец", не "бразилец", а именно этот негр в дорогом костюме, ни разу не пойманный за руку. Если бы не дорогая шуба из шиншиллы, то еще неизвестно, поймали бы преступника или он остался чист и невинен.

Собственно, в кадре Кроу и Вашингтон вместе появляются буквально на несколько минут. Лукас так и вовсе впервые узнает о существовании Робертса во время своего задержания. От неожиданного судейского оборота в финале не отказался ни один современный режиссер, включая нашего Никиту Михалкова, но здесь сюрпризов не будет, все получат своё. Так и не будет доподлинно известно, кто совершал покушение на наркобарона, чуть не убив его красавицу-жену. Впрочем, ненавистников у Лукаса и без этого полно: как говорит один из героев, «успех рождает врагов» - от завистливых «коллег" до наглых продажных полицейских.

Враги странным образом объединяют наркодилера-монополиста и честного копа-одиночку. У первого - проблема в семье и в бизнесе. У второго – все глобальнее, как в анекдоте: «здесь систему менять надо». Поставив знак равенства между наркотиками и политикой, Скотт всё-таки сбивается с интонации захватывающего детектива и переходит на привычный тон, заявляя в очередной раз: "Я "Оскара" хочу, а то даже Скорсезе уже получил, а я только каждый год номинируюсь". Американская киноакадемия в помощь.