Борис Гребенщиков: Я научился класть с прибором на государство
- Какое на данный момент у вас сложилось отношение к политике государства в целом? Какова гражданская позиция Бориса Гребенщикова?
- Гражданская позиция здесь нелепа, потому что мы на это не влияем, мы этим не управляем. Иметь гражданскую позицию так же нелепо, как иметь точку зрения на погоду: нам Бог дал такую погоду, мы при ней живем. Сейчас у нас именно такая ситуация. Я жду ситуации, когда, наконец, в России, если такое когда-нибудь будет, появится разумное рациональное правление. Я знаю некоторых людей, которые имеют отношение к власти, и понимаю, что этого многие бы хотели, но пока очень много людей, которые делают деньги, и им выгодней нажиться сейчас и именно за счет этой страны.
- Как можно урегулировать конфликт в Грузии?
- Если быть честным, то Саакашвили делает это все на деньги американцев, потому что они ему платят, а им это выгодно. Если в Грузии будет кто-то другой, тогда конфликта не будет, потому что, по имеющейся у меня информации, грузины, которые в Тбилиси живут, рыдают и плачут, потому что им это не нужно совершенно. Что-то изменится только в том случае, если сменится Саакашвили, если к власти придет человек, который сможет нормально жить с Россией, потому что грузины этого хотят.
- Если вспомнить Кондопогу, то создается впечатление, что все конфликты в России замешаны на национализме.
- Все конфликты в данный момент происходят потому, что не очень точные законы совсем плохо применяются и от этого огромное количество людей получает деньги. Это называется коррупция. Никому конфликты были не нужны, пока люди не поняли, что на этом довольно быстро сейчас можно сделать деньги. Сейчас кто-то покупает какие-то права, которые он не должен иметь, а кто-то натравливает одних людей на других. Жили же спокойно всю жизнь. К национальному вопросу это не имеет ни малейшего отношения, просто люди на этом делают деньги и убивают других людей. То есть это акты бандитизма в государственном масштабе. Те же скинхеды существуют только потому, что их кто-то поддерживает.
- Как-то пытаетесь влиять на эту ситуацию, или просто ждете, когда что-то изменится?
- Я и не жду и не пытаюсь. Я никогда в жизни не ждал, потому что я живу своей жизнью, я живу среди людей. Государство - это вещь придуманная. На государстве делают деньги те, кто в нем участвуют. Я никогда к этому отношения не имел и иметь не буду, я простой человек. Но это моя точка зрения, если у всех будет такая же, то жить будет, наверное, тяжело, все этой точки зрения придерживаться никогда не будут.
- Каково было с такой позицией при советской власти?
- Я при советской власти очень хорошо научился класть с прибором на все государство. Я живу с людьми, людей я люблю. А государство – это придуманная вещь, которая должна регулировать наши отношения, а вместо этого она на них наживается. Это было при коммунистах, это было в 90-е годы, это есть и сегодня. У меня были надежды, что сейчас все будет меняться к лучшему, но последние полгода начинают происходить вещи, которые вообще мало кто контролирует.
- Какие репрессии вы испытали на себе в юности?
- Как говорится, не буди спящих собак. Топор войны похоронен. Нас сложно остановить, потому что мы не делаем ничего. Мы пираты. Мы занимаемся тем, чем мы хотим заниматься в обществе, неподходящем для этого, вот уже почти 35 лет. Это большая победа. Мы существуем параллельно придуманному миру, чтобы жить нормально. Потому что мы структура, которая существует вне государства, и государство может нас уничтожить в любую секунду, но так вышло, что не уничтожило.
- Пираты должны кого-то грабить…
- Пираты - фракция, которая существует вне выдуманного общества. Они плавали сами по себе, и их мочили все государства, которые могли, но иногда пользовались их услугами. А они грабили все корабли, которые проходили мимо, чтобы добыть себе пропитание.
- А вы кого грабите?
- Мы не грабим, мы… хотя мы грабим! – мы играем концерт, и нам за это платят деньги: мы грабим по взаимному согласию. Когда капитан Мессон, который основал коммуну, продержавшуюся 25 лет на Мадагаскаре, со своими лейтенантами взял какое-то судно на абордаж, то они взяли ровно столько, сколько им было нужно. Когда же они отваливали от этого судна, вся команда выстроилась по борту и кричала им тройное «ура». Вот это люди.
