- Говорят, что третью часть «Астерикса…» ты посмотрел чуть ли не одним из первых актеров нашей страны.
- Нет, что ты, я же не самый большой фанат. Просто я был презентации одной компании и там показали «только для своих» фильм "Астерикс на Олимпийских играх". Мне очень понравилось. А так, я бы на премьере хотел посмотреть (или послушать?) настоящий звук. 

- Что в этом интересного для тебя?
- Самое главное – это посмотреть, как герои фильма меняются с нашей озвучкой. Я очень часто наблюдаю за нашим звуком. Понимаешь, российские актеры, как правило, делают это талантливо. Они придают героям особый колорит: чаще всего, очень смешной и очень правильный. 

- Тебе самому приходилось участвовать в дубляже (мультики или кино)?
- Нет, пока нет. Мне приходилось озвучивать только себя. Один раз меня звали на озвучку мультика. Но там был настолько слащавый романтический герой, что я отказался.

– Что это было? 
-  Это был какой-то русский цифровой мульт. Там был некий сахарный принц… «ля-ля-тополя», у меня просто не получилось настолько слащаво говорить. Можно было бы, конечно, постараться, но это было бы уже не от души. 

- Но ведь есть же категории, которые могут тебя отпугнуть? Например, качество юмора: американского, французского, русского? Это особенно интересно в связи с грядущим фильмом «Астерикс на Олимпийских играх», где смешан и взрослый юмор, и детский. 
- Во-первых, американский юмор понятен не всем. Русский – тоже. Зато французский юмор универсален. Французы не шутят насчет Абрамовича или, я не знаю, насчет каких-то персон. Они шутят так, чтобы всем было понятно. Причем, они делают это очень тонко, у них отсутствует пошлость, что меня очень радует.

Вот если у нас не покажут грудь или задницу – это уже не будет смешно. А у французов нет такого стремления. Он снимают очень аккуратно, тонко, тихо. Для нас это приятно. Это является типичным семейным кино. Я знаю, что компания ЦПШ (Central Partnership – прим. АНН) получила какие-то награды за то, что способствует распространению французского кино в России. 

- Как ты относишься к тому, что в комедии «Самое лучшее кино» основной стеб приходится на фильм "9 рота", в котором ты сыграл? 
- Я еще не видел полнометражный продукт «Камеди Клаба», но я надеюсь, что это не будет стеб ради стеба. Когда американцы делают пародию, они все равно сохраняют хоть какой-то сюжет и драматургию. Я бы хотел надеяться на то, что в "Самом лучшем фильме" будет сюжет, а не набросанные от дела не по делу гэги (сюжета в "Самом лучшем фильме" нет – прим. корр. АНН). Способность собрать шутки в один более или менее внятный каркас – это и есть искусство. 

- Бывали ли случаи, что тебе самому хотелось озвучить тот или иной фильм? Или, смотришь: «Черт, почему не я здесь работал?» 
- Бывало, очень часто. Есть фильмы, которые вообще трудно переводить, но очень хочется. Вот, к примеру, древний такой фильм «Пес-призрак»… 

- Джармуша? Так там нечего озвучивать: он же почти немой. Если не брать во внимание шикарнейшую музыку. 
- Юмор, который там проходит, он вообще непонятен нашему населению… Я считаю, что официальный русский перевод – в большинстве случаев неправильный. Или вот, как пример, «Большой куш» Гая Ритчи: его невозможно смотреть на русском языке. Такие фильмы вообще лучше не переводить, настолько смешны они в оригинале. Там есть такие англоязычные приколы, которые на русский язык перевести вообще невозможно. Если ты знаешь английский язык, то это нормально и безумно смешно, а если не знаешь – это совершенно иной уровень восприятия, когда ты слушаешь дубляж. 

- Но Брэда Питта в том же «Большом куше» вообще не понять: он говорит настолько быстро, да еще и с цыганским акцентом… Легендарный переводчик «Гоблин» пытался что-то перевести, но… 
- «Большой куш» в "переводе от Гоблина" я не видел, честно говоря. 

- Название-то оригинальное «Большого куша» – "Snatch", чересчур нелитературно. Пусть "Гоблин" его перевел, мягко говоря, наиболее близко к оригиналу, но все же максимально правдиво. 
- Да это кайф! Вы только вспомните момент, когда главные герои в «Snatch» приезжают к цыганам: это фантастическая штука, ее невозможно адекватно перевести! И "Пёс…" – та же история. Я был в Нью-Йорке, знаю, как там разговаривают. 

- Насчет акцента: правда, что в Нью-Йорке все таксисты – не белые, а действительно колоритные во всех отношениях персонажи? 
- Практически – да, так и есть. У меня такой показательный случай был в Нью-Йорке. Мы с товарищем искали одно место, чтобы погулять, как-то сели в такси и говорим водителю: «Get a "Box» ("The Box" или "The Bucks" - общее название добропорядочных клубов по всему миру; в Нью-Йорке – "The NYC Big buck club". Многие неанглоязычные ошибочно переводят фразу "Get a "Box" не как "довези до клуба", а как созвучную ей "принимаешь наличные" – прим АНН).

И таксист начинает издеваться: «Че???» Я – опять: "Get a "Box"!". Этот водитель нарочито громко пародирует: "Get a baaaaaks!…." Вот эти самые "baaaaks" – это и называется национальный колорит, который мы не можем слышать при полном дубляже. И чтобы закончить эту историю с акцентами, про "The Box", – никто нас не понимал, мы ездили, искали этот клуб, зато как только мы говорили "baaaaaks!" – нас сразу понимали. 

- Где сложнее сниматься: в комедии или драме? 
- В комедии, безусловно. Я снимался недавно в одной комедии, которая выйдет только на телевидении под названием «Сокровище». Это такая новогодняя история с очень своеобразным юмором. 

- Как «Монти Пайтон»? 
- Типа этого, но все равно очень сложно: тебе надо делать абсолютно дурацкие вещи с очень серьезным лицом. При этом ты должен жить в кадре и понимать, что это такое и зачем. Это, разумеется, гораздо труднее, чем играть трагедию. В комедии, если тебе плохо, то тебе должно быть плохо и при этом очень смешно. Это очень круто.