Гильермо дель Торо отличается от прочих режиссеров, чьи фильмы похожи на сказки, своим сверхмерным макабрическим характером. Там, где у Терри Гильяма (из последних работ: «Братья Гримм», "Страна приливов") абсурдный юмор, понятный далеко не каждому, а у Тима Бертона ("Чарли и Шоколадная фабрика", "Крупная рыба") буйство красок и фантастический гротеск, у дель Торо очень серьезный готический подход к каждой детали.
Обычно деталями у него выступают главные персонажи: Хеллбой (в русском переводе – «Парень из ада»), вместо бритья по утрам подпиливающий рожки, средневековая машинка со смертоносными щупальцами или Уэсли Снайпс, читай Блэйд 2, сурово разбирающийся со скользкими тварями. Порой все так серьезно, что можно заподозрить Дель Торо в каком-то особом юморе: с таким подходом к персонажам, окружая их массой правдоподобных гаджетов и приспособлений, нормальный человек, кажется, снимать серьезное кино не сможет.
Если деталями в его фильмах являются главные герои, то что же будет в качестве основы? Все остальное: окружающий мир, настроение, тьма и полная вера в то, что такие монстры на свете есть.
В «Лабиринте Фавна» за настроение отвечает эпоха – 1944 год, франкистский режим, за тьму – фашисты, появляющиеся нежданно-негаданно и забирающие, казалось бы, без оснований в своё расположение маленькую Офелию (Ивана Бакеро) с больной матерью. После того, как Офелия проникает в какую-то дыру, заполненной такими персонажами, что Хорхе Луис Борхес со своим "Бестиарием" позавидовал бы, начинается путешествие в мир самых невиданных тварей.
Первое, что видит Офелия, - это гигантский козел на двух ногах, он же Фавн. Далее последуют говорящая жаба, «Бледный человек» с глазницами на ладонях, мотыльки с туловищами мужчин и прочие, и прочие. Эти уроды будто срисованы с картин Франсиско Гойи (хотя, на самом деле почти срисованы - сам режиссер нередко признается в поклонении художнику, в частности, его "Сатурну, пожирающему своих детей"). Сказочные чудовища верят, что Офелия – это их сказочная принцесса. В итоге игра в принцессу превращается в игру, в которой повстанцы спасаются от фашиствующих штази.
Аллегория понятна и проста: злые человеки-фашисты оказываются страшнее, чем те существа, что населяют волшебный мир, в который попадает Офелия. Еще проще сравнение с кэролловской Алисой, проникающей - так же случайно – в параллельный мир. Но куда сложнее понять: как же устроен вообще мозг человека по имени Гильермо? Откуда такие сложные образы, которые то кажутся страшнее самого ужасного зла, то добрее Чеширского кота? Это хоть и риторический вопрос, но ответ можно дать, зная, что часто за облик некоторых героев картин дель Торо ответственны испанские художники-постановщики Карлос Хименес и Эухенио Кабальеро – очень модные и популярные дизайнеры в своем кругу.
О чем спорят критики? О том, что важнее в фильмах Гильеро дель Торо: форма или содержание? Тот факт, что «Лабиринт Фавна» может представлять Испанию на ближайшем вручении "Оскара", позволяет с большой степенью уверенности говорить: скорее, и то, и другое. Да и "Хеллбой – 2" уже на подступе: проверим.
Ccылки по теме:
На «Осенней эйфории» показали лидеров Каннского кинофестиваля
