Умер Алексей Комеч – директор института искусство-знания
Это был удивительно светлый, умный, доброжелательный, интеллигентный человек. Автор глубоких научных трудов по истории русского искусства. Вдохновитель и организатор больших исследовательских проектов. Неутомимый борец за сохранение архитектурных и исторических памятников по всей России. Человек, готовый деятельно поддержать любое культурное начинание. Предисловие или рекомендация Комеча означали знак высшего качества. Как-то я давно я пришел к министру культуры (теперь уже бывшему) с одним небольшим проектом. Тот выслушал меня и сказал: «Идите к Комечу. Мы на него ориентируемся».
Добрый гений историко-культурной Москвы, вечный труженик неблагодарной культурной нивы… Длинный стол его в директорском кабинете Института искусствознания в Козицком переулке всегда завален был грудой книг и неотложных бумаг. Альбомы, каталоги памятников, сборники научных трудов, рукописи, письма. В этом видимом хаосе он легко ориентировался и успевал, казалось, все. Просматривать журналы, быть в курсе новинок всех областей искусствознания, посещать в неделю по десяти заседаний, руководить глобальными проектами калибра многотомного Свода памятников архитектуры и монументального искусства России, помогать издавать книги и создавать новые журналы…
Но поприща маститого ученого для Алексея Комеча оказалось мало. Он как-то исподволь, естественным образом, стал неформальным, но признанным лидером общественного движения в защиту гибнущего ежедневно и повсеместно историко-культурного наследия России. Не из честолюбия, понятно, он им стал, но волею собственной совести. Не смог остаться в стороне от культурной катастрофы, в огне которой это самое наследие полыхает с 1917 года.
В 1990-е, как известно, костер разгорелся с особенной силой. Многие огнеборцы прошлого не выдержали, отшатнулись. Комеч остался на линии огня. Про него знали, что он не всемогущ. Но знали и то, что он не предаст ни соратников, ни принципов. Он много воевал за памятники с московскими властями и московскими инвесторами. Но если федеральные власти, казалось бы, естественные союзники в этой борьбе, сами опускались до беззакония – Комеч не спускал и им. И истину говорил в лицо – когда с улыбкой, когда сквозь сжатые зубы. Невзирая на звания и возможные компромиссы. Как Дон-Кихот против тысячи бронированных мельниц, выходил он на бой, зная, что иногда он может быть безнадежен. Но иначе – нельзя! И может быть, поэтому бои иногда удавалось выигрывать. Бесконечные интервью, экспертизы, выступления на экспертных и научных советах. Изо дня в день, год за годом.
Казалось, что это вечно. Что всегда в самой безысходной ситуации можно пойти к Комечу – и он придумает, посоветует. Прошлым летом отмечали его юбилей. А осенью по Москве прошелестел горький слух: Комеч тяжело болен, стал редко появляться в собраниях. Горькие слухи – увы - как правило, подтверждаются. Сколько их, «хозяев жизни», розовощеких и энергичных, чиновников и инвесторов, будет еще осваивать московскую недвижимость и разглагольствовать о сохранении исторических памятников, а Алексей Ильич Комеч за какие-то полгода сведен в могилу недугом...
Кто впрочем, знает – недугом ли? Или равнодушием и корыстолюбием, губившим его любимые памятники? Или тем, что идеалы, ради которых он жил, не могли одолеть интересов, ради которых живут сильные мира и города сего? Кто знает… Алексей Ильич теперь в лучшем мире, где интересы никогда не заслонят собою идеалов. А светлая память о Комече… А хорошо бы, чтобы светлая память о Комече навсегда оставалась не только в наших сердцах, но и на наших улицах. И лучшим памятником ему будут живые памятники старины, спасенные от современного варварства.
