По словам Травина, в прошлом году музей «Куликово поле» был признан лучшим из российских музеев с точки зрения пожарной безопасности (есть благодарственное письмо федерального Агентства по культуре), во всех его филиалах имеется современная охранная сигнализация.

Последним объектом, где имелась устаревшая охрана, был храм в селе Монастырщина. В настоящее время после реконструкции храма и там устанавливается более современное оборудование. Основная проблема музея-заповедника «Куликово поле» - в расстояниях.

«Шутка ли – до ближайшей пожарной части или отделения милиции почти 25 км, – поясняет Травин. – Расстояния просто немыслимы. Пытаемся добиться, чтобы комплекс "Куликова поля» охраняло специальное отдельное подразделение милиции. Оно должно дислоцироваться непосредственно на Куликовом поле и должно быть хорошо оснащено. Такой опыт организации отдельного охранного подразделения есть уже в Тульской области – в "Ясной Поляне". Но, насколько я знаю, его оснащение не удовлетворяет всем требованиям, предъявляемым к охране музейных ценностей.

Мы знаем наши «больные точки», знаем, что нам надо. Но, наверное, не стоит открыто обо всем рассказывать. Уверяю вас: наши фонды хорошо хранятся, и с точки зрения пожарной безопасности, и от грабителей хорошо защищены".

В то же время есть много проблем при организации охраны экспозиций. Как пояснил Николай Травин, в основном это связано с особенностями музеев, где присутствие на видных местах каких-то сложных охранных систем может нарушить композицию, поэтому приходится искать компромиссные варианты. Но все же наибольшую опасность для таких музеев, как «Куликово поле», по мнению Травина, представляют "черные археологи".

«Их деятельность наносит колоссальный ущерб, – поясняет заместитель директора исторического и ландшафтного музея-заповедника "Куликово поле». – Государство теряет порой бесценные экземпляры. К тому же оснащены они зачастую намного лучше, чем официальные археологи. Так, например, в 2002 году "ушла" печать Мономаха. Мы знаем городище, с которого "ушла", знаем тульских "черных археологов", но сделать ничего нельзя.

Помимо этого, производя свои раскопки, они смешивают слои. Ведь профессионал-историк ищет не только конкретные «вещицы», но и исследует, к примеру, жировые пятна".

Впрочем, и среди «черных археологов» есть кладоискатели с большим знанием. Но, когда какому археологу – официальному или нет – повезет, спрогнозировать не может никто.

По словам Травина, в настоящее время статья уголовного кодекса, касающаяся археологических раскопок, практически не действует. А совершенствованию законодательства, как он считает, препятствует имеющееся довольно сильное лобби.

«Идет борьба между государственными институтами и "черными» археологами, – говорит историк. – Это длинный и долгий путь".

Свою негативную роль играет и малочисленность официальных археологов. К примеру, в Туле открытые листы – право на раскопки – имеют только 4 человека (всего в стране их около 350). Так, в настоящее время в исторической части города ведется активное строительство. По закону, без проведения раскопок начинать стройку нельзя. Однако об археологах строители вспоминают в самый последний момент, когда времени на ведение раскопок уже не остается. Тогда археологам начинают предлагать деньги. Это также серьезная опасность, считает Травин.