Есть много причин посмотреть "Слепоту / Blindness", вышедшую в российский прокат. Во-первых, это новая картина любимца кинокритиков и зрителей Фернандо Мейреллиша. Во-вторых, фильм поставлен по одноимённому роману Нобелевского лауреата Жозе Сарамаго. В-третьих, эта лента удостоилась чести стать фильмом открытия 61 Каннского кинофестиваля, в копилке у неё 12 призов на различных фестивалях. Ну и, наконец, здесь отличный звёздный состав: Джулианна Мур, Марк Раффало, Гаэль Гарсиа Берналь, Дэнни Гловер, Алиса Брага и другие.
Непонятно, почему до российского проката "Слепота" шла так долго. То ли прокатчики боялись, что фильм не будет понятен широкому (оговорка: относительно широкому, картина выйдет в ограниченный прокат) зрителю, то ли существовали ещё какие-то препоны. Самая простая версия: выход "Слепоты" на большие экраны предшествует изданию романа Жозе Сарамаго на русском языке. Знающие люди говорят, что это довольно увесистый том, прочесть его неподготовленному читателю будет-де трудно, вот фильм как раз и подготовит.
Непонятный город в непонятной стране внезапно охватывает эпидемия слепоты. Сначала всё начинается с частных случаев: один человек вдруг понял, что видит только белый свет - заканчивается тотальной пандемией. Правительство, как потом окажется, знало о том, что вирус сильнее, чем кажется, но старается успокоить граждан: "белая болезнь" - не страшное заболевание, вас только отвезут в область карантина, а там уже вас вылечат.
На самом деле, область карантина – это настоящий концлагерь, переделанный из психушки, где, конечно, не будет никакого лечения и каждый будет предоставлен самому себе. Вот такая модель закрытого социума, миллион раз описанная в книгах и рассказанная с помощью кинематографа. Это в общих чертах.
В частностях, всё менее банально. Один из главных героев, тоже случайно оказавшийся заражённым, - по иронии судьбы, офтальмолог (Марк Раффало), верная жена которого (Джулианна Мур) притворяется слепой, чтобы быть рядом в карантине рядом с мужем.
По сути, через героиню Джулианны Мур мы и видим всю подноготную странной и страшной болезни. Её можно назвать проводником (метафор в фильме столько, что, устаёт не только мозг, но и глаз): она и помогает, и сражается, при этом стараясь не выдать себя, чтобы не навлечь лишних подозрений. Она - и символ спасения, и надежды, и здравого смысла или, если хотите, здорового зрения.
В эпицентре истории – помимо Мур с Раффало, Проститутка (Алиса Брага, которой в последнее время становится так много – причём, всё в антиутопиях - что пора уже следить за её карьерой и начинать писать про неё статью в Википедии), Старик в чёрной повязке (Дэнни Гловер), выступающий закадровым моралистом, и Бармэн (Гаэль Гарсиа Берналь), который и затевает конфликт в стиле фильмов Ларса фон Триера.
Конфликт в том, что этот Бармэн, бывший раньше никем и ничем, объявляет себя Хозяином, сколачивает вокруг себя команду, и руководит раздачей еды. Сначала раздаёт пищу за драгоценности (которые, как мы видим, в создавшейся ситуации мало чего из себя представляют), потом – за женские услуги, потом еды и вовсе не остаётся. Да и в живых в этой слепой бойне остаётся мало, и те немногие выходят из заключения в город, где царит ещё больший хаос, чем в "карантине".
Фильмы Фернандо Мейреллиша всегда интересны по картинке. В "Городе бога" он буквально выжигал нам глаза пепельно-рыжей с примесью алого цветовой гаммой, в "Преданном садовнике" засыпал экран раскаленным жёлтым песком. Здесь он передаёт слепоту не чёрным, не серым, а молочно-белым. В кадре то растворяются, то появляются предметы и образы. Другое дело, что на самом деле, благодаря глазам героини Джулианны Мур, мы видим вовсе не чистый свет, а, наоборот, грязь, хаос, мусор, страшных голых людей, валяющихся, как трупы, среди испражнений. Кругом то Брейгель, то Дэмиен Хёрст.
Герои фильма проходят через все круги ада, нарушают все заповеди: они убивают, крадут, изменяют, предают – всё, что может позволить себе любое существо. Этому, кажется, рад Мейреллиш: мало того, что литературный первоисточник позволяет играть метафорами так, как это сделал бы ребёнок на кондитерской фабрике, так ещё и "недоантиутопия" предполагает любой сценарий развития, главный из который – подвести зрителя к финалу подготовленным.
Мораль из уст Гловера гласит: смогут ли жить люди и дальше, будучи слепыми? Глаза же Мур выдают: как только прозревает один, остальные живут, питаясь не едой, а надеждой. Не самые новые, согласитесь, истины.
