Режиссер Ника Квижинадзе: В момент отчаяния Сталин хотел покончить с собой
Автор сценария и режиссер-постановщик семи «грузинских» серий Николай Квижинадзе – отнюдь не кинодеятель. Более того, он был известен в свое время как журналист "Комсомольской правды", далекий от мира кино. И вдруг – такой дебют: художественный фильм! Да еще замахнуться на такую "значимую фигуру", каким был Сталин.
Об этом – разговор с Николаем Квижинадзе.
- Более полувека прошло со дня смерти Сталина - «вождя народов», создателя СССР, и вот он вновь будоражит сознание людей, вызывая ожесточенные споры сторонников и противников. Ответь мне, Ника, отчего вдруг такой живой интерес к злодею, погубившему миллионы человеческих жизней?
- Оттого, что Сталин продолжает жить в каждом из нас. Его годами превозносили до небес, затем годами поливали грязью, но он всегда оставался в России знаковой фигурой. При подготовке сценариев мне пришлось перелопатить массу исторической литературы, и я согласен с историком Михаилом Хейфецем, который считает ( цитирую), «что россияне дожили до того периода в своей истории, когда, не забывая, что Сталин был потерявшим душу монстром, люди начали ощущать, что необходимо оценить его фигуру во всей сложности немалых природных дарований и удивительных особенностей судьбы. Если некая личность сумела наложить печать на души миллионов сограждан и на их потомков, то социальную травму не вылечить, если не понять специфику опаснейшего для народа историко-социального заболевания».
- А тебя-то, лично, чем заинтересовал этот «монстр»?
- Мой продюсер Григорий Любомиров, создатель сериала о жизни Сталина, сделал оригинальный ход, решив представить публике не рассказ о нем, а его рассказ о себе и эпохе. Сериал, по сути, являет собой монолог «вождя народов». Эта продюсерская задумка меня очень заинтересовала. Одно дело судить Сталина со стороны, и другое - попытаться те или иные события увидеть глазами самого Сталина.
В кино или на телевидении пока еще не было такого прецедента, чтобы разговор велся от его имени. Не было и киноверсии о детстве и юности генералиссимуса. А ведь его черты характера, такие как твердость, жестокость, упрямство, стальная воля закладывались в юные годы. Мне было интересно наблюдать за первыми жизненными шагами этого титана, - какими категориями он мыслил, во что верил, о чем мечтал. Ведь никто же не отрицает, что это была выдающаяся фигура. Можно считать его тираном и деспотом или, наоборот, благодетелем, можно его любить или ненавидеть, но посредственностью его назвать никак нельзя. Представьте себе: человек поднялся на такую высоту! Обошел Троцкого, обошел самого Ленина… Он преодолел все барьеры – там же умы какие сидели! А Бухарин, Зиновьев, остальные? И все же именно он, а не другой, пробрался на вершину власти... А что было потом? Огромную крестьянскую страну сделал атомной державой. Как Черчилль говорил, принял с сохой, а оставил с атомным оружием. И какую огромную империю создал! Посредственность не взяла бы такую высоту. Как писал Анри Барбюс, это был самый знаменитый и, в то же время, самый неизведанный человек в мире.
- Скажи честно, сколько правды и сколько вымысла в твоих сериях?
- Мои серии не претендуют на документальность, на хроникальность, они – продукт творческой переработки биографических фактов, имевших место в действительности. Жизнь Сталина глазами художника – мы смотрим и решаем все на уровне эмоций, переживаний, а не на уровне оценки его деятельности. Мы рассказываем о живом человеке из плоти и крови. Мы задаемся вопросами: что могло его волновать, что радовать? Он кому – то завидовал? Страдал? Был влюблен? Масса вопросов.
Мы следим за тем, как он рос, как воспитывался, как открывал для себя мир, постигал добро и зло. Труднее всего было прочертить линию развития характера. Ведь линия эта не была прямой. Маленький Сосо, а потом и юный Коба, шел по жизни, колеблясь между Богом и Дьяволом, и многое факты его биографии были противоречивы. Скажем, в духовном училище он был среди отличников и в то же время, известно, что он был главарем местных хулиганов. Как это совместить в одном характере? Как совместить железную волю человека, не раз бежавшего из ссылки, и его попытку самоубийства?
- Неужели «железный вождь» когда-то хотел покончить с собой?
- Вполне вероятно, ведь он и вправду через многое прошел и во многом был разочарован. Мать его в детстве много ласкала. Но и била много. Так крепко, что он запомнил. И отец бил. А еще его били во дворе, в училище, в семинарии тоже били. Сначала он не мог понять, почему? Но потом понимает по- своему: из него хотят сделать человека. Представляешь? И вот он уже сам пытается напомнить кое-кому, что ему еще не поздно стать человеком. Он видит: человек беззащитен, а зла в мире много. Он видит обездоленных и нищих людей вокруг, видит, как князья, заводчики и фабриканты издеваются над народом. И царь их защищает. Он понимает, что это ненормально. И тогда он делает вывод: Бог жесток, он кровожаден. Ему угодно мучить человека при жизни. Еще более страшными мучениями грозит он ему в загробной жизни. Но и этого ему мало. Он, в конце концов, хочет уничтожить все, что ни есть на земле и создать райский мирок для избранных. А он, Коба, не хочет, чтобы его уничтожили. И мир, в котором он живет.
Именно этот, земной мир, Коба считает раем. И поскольку христианские заповеди на земле не работают, поскольку они бессильны, добро само должно себя защищать – такова логика его мышления. Вот почему Коба идет в революцию. Он искренне считает, что это единственно верный путь для каждого честного человека. Но потом, когда он убеждается в том, как грязна и корыстна политика, как кровожадна революция, эта вера в нем пошатнулась. И тогда он приходит к последней черте: мировой порядок устроен бестолково, его надо менять, но сделать это не под силу человеку. Это может сделать только время. А на время повлиять невозможно. Его нельзя ускорить. Его можно только остановить. Остановить не вообще, а лично для себя. Так у Кобы рождается мысль о самоубийстве.
- В итоге у тебя получается вполне положительный герой. А не есть ли все это романтизация зла?
- Ну почему же? Мы предлагаем нашу версию жизни молодого Сталина. Нам кажется, что он себя видел именно таким, именно так он себя представлял. Вот и все. Здесь нет романтизации.
- «Но как тут быть, когда внутри нас не умер Сталин?» - этот вопрос поэта Бориса Чичибабина будет нас еще мучить долго. Как ты расцениваешь современную, вполне заметную тенденцию некоего очеловечивания бывшего верховного правителя?
- Любое произведение искусства интересно как раз очеловечиванием. Если мы хотим рассказать о какой-либо исторической личности, то, само собой разумеется, мы эту личность будем раскрывать изнутри. И ничего предосудительного в этом нет. Ведь очеловечивать - это не значит представлять в «положительных» тонах. У нас он и злой, и добрый, и жестокий, и справедливый – разный. Героя нельзя рисовать одной краской, тогда он не интересен.
- У тебя в сериях все красиво – и природа, и интерьеры, и актеры… Где ты снимал всю эту красоту?
- Я думал сначала определиться в Гори – родном городе Сталина, но там оказалось до обидного мало сохранившихся интерьеров начала прошлого века. Поэтому основные съемки прошли в Тбилиси и в селе неподалеку – Ничбиси.
- Ты признался мне, что тебе было нелегко…
- Кино в наше время снимать вообще нелегко. А поскольку в Тбилиси я отправился один, без исполнительного продюсера, то мне приходилось решать наряду с творческими массу организационно-технических проблем. К тому же я был ограничен в средствах и времени. По сути это был марафон. На подготовительный период и кастинг отводилось всего неделя. Оперативно была сформирована съемочная группа, отобраны 85 актеров, взяты в аренду съемочная техника, автомашины, 620 наименований изделий одежды, определены порядка 80 интерьеров. Семь серий мы сняли за 16 дней. И это при 40-градусной жаре! Было от чего сойти с ума. Но никто не сошел. У меня была блестящая команда, играли лучшие грузинские актеры и замечательные талантливые дети…Что еще можно было пожелать творческому человеку!?
- Мы с тобой вместе работали в «Комсомольской правде» и ты числился там среди лучших "перьев". Как тебя, бывшего журналиста, занесло в кино?
- Я вырос за кулисами тетра – бабушка, мать и сестра были актрисами. О режиссуре в кино и театре я мечтал всю свою жизнь. После МЭИ, который мне пришлось окончить по настоянию отца, считавшего, что «золотые медалисты» должны все поголовно учиться на инженеров, дважды поступал во ВГИК. Не пробился – не хватило пороха. И ушел в журналистику. Но параллельно имел отдушину - свой театр-студию, где играли дети. Перестройка помогла мне устроиться на телевидение, получить первые профессиональные уроки на "Грузия-фильме". Моим наставником был великий режиссер Тенгиз Абуладзе. Моими кумирами – Чаплин, Феллини, Тарковский. Потом были режиссерские курсы, потом первые проекты в кинокооперативе "Лунный глобус" с известным продюсером и режиссером Левашевым - Туманишвили.
Я был автором сценария и режиссером – постановщиком первого Всесоюзного международного фестиваля телевизионных фильмов «Золотое руно». К сожалению, компания наша вскоре развалилась. Развалился и совместный проект с англичанами "Росинант", где я должен был выступать не только как соавтор сценария, но и как сорежиссер. Надо было как - то зарабатывать на жизнь. Купил в складчину со своим приятелем обыкновенную видеокамеру VHS и пошел снимать для американского новостного телеагенства гражданскую войну, которая к тому времени разразилась в Грузии. И пошло, и поехало… Не прошел год, как я уже возглавлял Кавказское бюро американской корпорации "Всемирные телевизионные новости". Мотался по горячим точкам - Абхазия, Грузия, Нагорный Карабах, Южная Осетия, Ингушетия, Чечня, Буденновск, Первомайское... Организовывал специальные репортажи для ведущих телекомпаний мира.
- Не страшно было?
- Риск, конечно, был. Но было и другое – настоящая западная профессиональная школа. Мне удалось освоить на практике профессии оператора и монтажера, редактора и мастера по звуку, режиссера и продюсера. Вот почему позже, перебравшись в Москву по приглашению одного из основателей телекомпании НТВ Владилена Арсеньева, мне было нетрудно запускать с нуля, как техническому директору, телеканал «НТВ - Интернейшнл», которым руководил тогда Андрей Каморин, ныне генеральный директор компании "Новый русский сериал". Потом была компания "НТВ - кино", где довелось раскручивать первые российские сериалы, в том числе "Каменскую"…
- А потом была «великая депрессия»… Как это тебя, вечно жизнерадостного грузина русского происхождения, угораздило впасть в уныние?
- Я вложил деньги в собственную кинокомпанию, уже договорился о совместном проекте с англичанами моего « Росинанта», но тут случился дефолт. Я прогорел начисто. Было отчего прийти в отчаяние…
-Ладно, не будем о грустном. Может два слова скажешь о своем «Росинанте»?
- Однажды за обедом Гоги Левашов -Туманишвили рассказал мне историю «грузинской» клячи, которую режиссер Резо Чхеидзе, дабы сэкономить деньги, прихватил с собой в Испанию на съемки многосерийного телефильма о похождениях Дон Кихота. И вот кляча отработала свое. Куда ее девать? Везти назад - накладно. Сдали на живодерню… И тут я говорю Гоги: стой! Росинанта не сдали на живодерню. Его просто бросили в поле и уехали. И тогда Росинант пошел домой. Пошел в Грузию! Один, сам по себе. Через все страны и континенты. Об этом будет фильм!
Этот проект так и остался на бумаге, но я все же надеюсь, что у него будет будущее.
- Чем ты сейчас занимаешься?
- После работы над сериями «Сталин, Live» я понял, что вполне могу работать самостоятельно - и как режиссер, и как автор сценария, и как продюсер. То есть, создавать проект с нуля и сдавать его заказчику, как говорится, "под ключ". Это и есть мой путь. Сейчас занят продвижением криминальной драмы "По высшим козырям", где столкну два мира – олигархический и криминальный. В этой кровавой и бессмысленной бойни, которую устроят стороны и в результате которой пострадают ни в чем не повинные люди, не будет ни победителей, ни побежденных (гибнут оба зачинщика войны). Это будет рассказ о бессмысленности человеческой вражды и ненависти. Проектом уже заинтересовались две компании. Быть может, удастся снять настоящее кино, то есть, "полный метр" на пленке и двенадцать серий для телевидения отдельно. И еще очень хочется снять художественный сериал о нашей с тобой "Комсомолке", о жизни уникального журналистского коллектива единомышленников, воспитавшего целую плеяду "звезд" профессиональной журналистики.
- Очень интересно!
- В проекте будут восстановлены (реконструированы) по свидетельствам очевидцев наиболее значимые моменты в жизни газеты (а значит, и в жизни страны). Мы постараемся максимально приблизиться к реальным событиям минувших лет и к их реальным героям – о чем они думали, о чем мечтали, во что верили. Мы покажем без прикрас журналистскую кухню, раскроем механизм «фабрики журналистских звезд», расскажем о судьбах газетчиков - с их радостью и болью, с их взлетами и падениями, с их удачами и разочарованиями. И о том, что, как правило, оставалось за границами газетных строк. Перед нами откроется целая галерея исторических фигур, начиная от руководителей страны до знатных рабочих, от выдающихся деятелей культуры и спорта до простых людей, от которых, зачастую, зависела судьба крупного открытия или успех масштабной стратегической операции. И в итоге рассказ наш, который по жанру будет исторической драмой, получится о целой эпохе жизни страны, отраженной, как в зеркале, в жизни центральной молодежной газеты.
Я проработал в «Комсомолке» пять лет. На себе ощутил "дух шестого этажа" и лично знаком со многими бывшими и нынешними сотрудниками газеты, которые согласились принять участие в осуществлении этого проекта. Генеральный директор издательского дома "Комсомольская правда" Владимир Сунгоркин заявил: газета готова выступить информационным спонсором проекта и оказывать всяческое содействие его продвижению.
- Напоследок, скажи честно: ты - то сам как к Сталину относишься?
- Как к исторической фигуре, жизнь и деятельность которой надо продолжать исследовать всеми доступными методами, в том числе, и художественными. И чем больше будет оригинальных версий, тем ближе мы будем к истине.
