На экраны выходит фильм Карена Оганесяна «Домовой»: потенциальный хит, который продюсеры несколько скромно представили на улицах России, в отличие от другой отечественной продукции. Показанный ещё в июне рамках последнего ММКФ, триллер с Хабенским, Машковым и Хаматовой оказался настолько увлекательным, что становится непонятно, почему его начинают показывать только теперь.
Карену Оганесяну можно только завидовать. Точнее, даже нужно. Пусть зависть эта будет белой или какой другой, но факт: неким чудом ему невероятно везёт начиная с дебютного же фильма, ему достаются лучшие актеры, операторы и сценарии. Первой его картиной стал "Я остаюсь" с Нелли Уваровой, Федором Бондарчуком, Андреем Соколовым и, конечно же, Алексеем Краско, принесший везение фильму со всех, даже безгранично циничных, точек зрения.
А "Домовой" - это всего лишь второй фильм Оганесяна. Второй фильм – это проверка на дорогах. И эта проверка показывает, что Оганесяну точно достался "Мел судьбы" (кстати, о "меле": в плане везения Оганесян вполне может тягаться с Тимуром Бекмамбетовым). В "Домовом" исполнителями главных ролей значатся Константин Хабенский, Владимир Машков и Чулпан Хаматова – не просто "дрим-тим", а актёры, считающиеся главными героями кино, телевидения и театра как всея Руси, так и, в зависимости от степени востребованности, стран, весьма далёких от Москвы.
В эпизодах мелькают Адабашьян и Джигарханян, главными продюсерами являются Рубен Дишдишян и Анна Меликян. Впору подумать, что у Оганесяна главным фактором является клановость и принадлежность к некой диаспоре, но это весьма спорная точка зрения.
С такими актёрами, как тройка, вынесенная на постер, можно экранизировать хоть расписание поездов, отправляющихся с Курского вокзала. Но сценарий – далеко не расписание, а вполне интересная и легкая для восприятия история, а "Домовой" - не вокзал, а хорошо структурированная башенка, классически сложенная и не требующая разъяснения даже издали.
Антон Праченко (Хабенский) – писатель и, соответственно, алкоголик, переживающий кризис творчества. Прославившийся серией книг про "Домового", наёмного убийцу, о котором когда-то давно прочитал заметку в газете, Антон с каждым новым романом пишет всё хуже, а книги получаются всё менее интересными. Но случай сводит его с настоящим киллером, представившемся как Домовой (Машков). Учитывая, что настоящий Домовой, по рассказам милиционеров, давно уже мёртв, Антон принимает кличку за шутку.
Шутка трансформируется, когда киллер предлагает Антону поиграть в убийцу, мотивируя это тем, что его книги написаны плохо, потому что не по-настоящему. Праченко быстро соглашается. Ему интересно, а Домовому скучно – так игра легко превращается из "Зарницы" в реалити-шоу, сценаристом в котором выступает не профессиональный писатель, а гениальный и расчетливый психолог-убийца. Антон старается всё схватывать на лету, по-пионерски выполняя задания Домового и записывая материал для будущей книги. В промежутках киллер рассказывает массу занятных сюжетов, похожих на популярные в 90-х истории писателя Владимира Тучкова.
Пока Антон азартно входит в роль героя новой книги, окончанием которой, по идее, должно стать игрушечное убийство "пальцем", от него – возбужденного и стремительного – то уходит, то возвращается красивая и хрупкая девушка Вика (Хаматова). Но ему уже не до неё: он учится стрелять, уходить от камер, запоминать номера машин. Ему и не до малолетнего сына, которого он когда-то сдал в детдом для неполноценных детей.
Сказать, что всё закончится плохо, – ничего не сказать. Но и счастливый вроде финал не располагает к идиллии. В этом дуализме заключается притягательность "Домового", в которой виноват не столько Оганесян, сколько уже упомянутая актерская "команда мечты", где каждый настолько обаятелен, что глаза можно закрыть на массу мелочей. На то, что сюжет представляет собой дежа-вю, клише, расхожий штамп. На то, что вопрос, кто хуже: маниакальный писатель или профессиональный убийца (у одного диктофон, у другого пистолет) – в истории кино задавался десятки раз. На то, что за героя Машкова переживаешь больше, чем за милиционеров, мрущих пачками. На то, что Праченко – сам сволочь ещё та, бросивший своего сына из-за алкоголизма и стремления писать. На то, что пьяные в стельку писатели не могут столь ловко создавать нравящиеся всем тексты, да и печатать в таком состоянии трудно, не говоря о ведении машины. И есть немало критиков, которые обращают именно на эти мелочи внимание – то ли из-за зависти, то ли по праву.
То есть, "Домовой" - далеко не идеал. Тут масса достоинств, которых можно причислить к недостаткам: это касается и бесконечного дождя, своей эстетикой и красотой чуть ослабляющего напряжение фильма. И камеры, которая ведет себя то как взбесившийся Тони Скотт, то как заснувший Герман-младший. И музыки Нино Катамадзе и группы "Insight": это, конечно, прекрасно, но для триллеров сплав джаза и наивных рок-экзерсисов, мягко говоря, не подходит.
На всю эту эклектику можно смотреть только с каким-то детским ощущением счастья, не обращая внимания на огрехи. Такого счастья, что искренне жалеешь, что Домовой замочил не всех милиционеров в фильме, некоторые еще остались. Это и еще кое-что позволяет додумать за продюсеров, что этот "Домовой" явно имеет продолжение.
