30 ММКФ показал Достоевского по-итальянски и террориста по-израильски
Начался показ фильмов основной конкурсной программы 30 Московского международного кинофестиваля. Трудить судить о том, насколько понятия «простота» и "предсказуемость" хороши для киносмотров интернационального уровня, однако критики отмечают, что многие фильмы основного конкурса именно таковы: просты и предсказуемы.
К сожалению, общим местом для ММКФ является некоторая путаница в организации просмотров. Это особенно касается информационной составляющей. Обычно её мало, но в этом году все с точностью наоборот: информации чересчур. Буклетов много, все они красивые, яркие и радуют глаз, но неподготовленный киноман может в этом сразу не разобраться, приходится доверять интуиции. Поэтому зрителей можно сразу невооруженным взглядом разделить на две группы: "бывалых" и "новичков".
Первые ходят на традиционно интересные программы, составленные из наиболее ярких фильмов последнего времени: "8 ½ фильмов", "Московская эйфория" или "Отражения". Первый день выделился двумя особо шумными показами, собравшими много зрителей: финская лента "Чёрный лёд" и французкий анимационный альманах "Страх(и) темноты".
"Новички" же выбирают более беспроигрышные варианты, которые точно будут не обделены вниманием. Из таких, например, стоит отметить программу "Гала-показы" . В первый день им стал итальянский фильм "Демоны Санкт-Петербурга", рассказывающий о последних годах жизни Федора Достоевского. Здесь подчеркнуто обращаются друг к другу по имени отчеству и фамилии, на улицах студенты вовсю орут "Свобода!", в сибирском остроге играют на балалайке, сумасшедший революционер больше похож на Иисуса Христа и даже раненый орёл тут как тут.
Сам Федор Михайлович в исполнении любимого в России актера Мики Манойловича (прежде всего по фильмам Эмира Кустурицы) выглядит скорее не как писатель, а как памятник. Он то является зрителям как добрый спаситель "униженных и оскорбленных", защищающий некоего бывшего бомбиста Гусева и даже просящий за него в самых высоких инстанциях, то лежит в приступе на лестнице. Как принято у подобных фильмов, он путает реальность с бредом, настоящее с воспоминаниями, вымышленных героев с их прототипами. Но при том остается памятником, хорошо исполненным хорошим актером на чистом итальянском под музыку Эннио Морриконе.
Дело в другом: совершенно понятно, что иностранный фильм о России не обойдется без "клюквы". Это очень просто и очень предсказуемо. И "Демоны Санкт-Петербурга" чаще радуют зрителя своим более-менее вменяемым взглядом на российскую мрачную атмосферу. Дело в том, что этот фильм, как указано в титрах, снят на деньги итальянского государства и является "национальным достоянием". Можно сколько угодно обвинять иностранных кинематографистов в том, что они зачастую снимают Россию поверхностно, но почему у нашей страны нет своего настоящего национального кинодостояния о своем гениальном писателе?
Израильские кинематографисты показали свое видение "национального" через новейшую историю и, что важнее, глобальную катастрофу в рамках одной страны. Главный герой конкурсного фильма "Для моего отца" - арабский террорист-смертник Тарек, приезжающий в Тель-Авив, чтобы совершить "правосудие" на одном из городских рынков. Однако бомба в нужный момент не срабатывает, он ждет, когда её ему "починят", и все это время мыслями возвращается к прошлому, когда был мир, он подавал надежды как футболист, а его семья мирно передвигалась из одного города в другой. К тому же он еще и влюбляется в израильскую девушку.
Из этого можно было бы сделать сочную киноисторию. Однако, уже с первых кадров у зрителя возникают вопросы. Вот перед заданием араб останавливается в пустыне и долго драматично смотрит вдаль: любой читающий газеты человек знает, как готовят террористов, без страха и упрека. После этого все становится не только просто и предсказуемо, но местами может вызвать улыбку. Он отдает поломанную кнопку еврейскому дедушке Катцу на починку. Несколько дней он ходит по жаре не только обмотанный взрывчаткой, но и в одной и той же достаточно теплой одежде, обнимается, катается на велосипеде и спит на берегу моря с девушкой (разве что не купается). Все СМИ говорят о том, что по городу ходит араб-смертник, но его насупленный вид никого, кроме комичного парковщика, выдающего себя за полицейского, не трогает. Он даже дерется с подростками, обижающими девушку. И никто ему не мешает, кроме деда Катца (исполнитель этой роли вполне заслуживает похвал и даже, возможно, наград), быть на рынке в час "Ч". И все это под музыку, которую Израиль вполне мог отдать на конкурс песенных талантов вроде Евровидения.
Венгерский фильм "Почти девственница" тоже можно отнести к достаточно предсказуемым историям, рассказанным бесхитростным языком. Главная героиня Борока выходит из приюта в возрасте 18 лет, получив от государства 1,5 млн форинтов, которые она в тот же день спускает со своим другом Яношом в отеле-люкс. Однако, не проходит и дня, как Янош в поисках денег уговаривает подругу на новый вид заработка: собственным телом. Так начинается сюжет о проститутке, какие часто снимали в постперестроечном советском кино. Будет много миниисторий: от секса с занятым коммерсантом до секса со старым богачом с тотальным исходом. Будут привычные алчные сутенеры, от которых трудно сбежать, но если уж сбежала, то мало не покажется, будут скромные принцы, не желающие спать без любви, и даже будет превращение бывшей проститутки в успешного маркетолога.
В "Почти девственнице" есть все, чтобы понравиться зрителю. И хэппи-енд, и даже 10000 красных зонтиков с названием "Four Seasons". Но как отнесется к этому жюри, возглавляемое, как известно, Лив Ульман, - совсем другая история, которая закончится 28 июня на торжественной церемонии закрытия 30 ММКФ.
