Косметическое средство
(Juri Ehlvest,
переводчик с эстонского -- Кристина Пашковская)
Господин Вайн остановился в этом городе, как обычно, в доме своей любимой бабушки.
Точнее, в доме мачехи его матери. Это была достаточно большая вилла на окраине
города, окруженная густыми аллеями.
Едва он приехал из аэропорта, бабушка Элиза поразила его новостью, что в позвала
в гости Вайнова друга Виткинса (которого Вайн не видел лет десять) с супругой.
То, что ему предстоит встретиться с Элеанорой, вывело Вайна из себя. Некоторое
время он даже не решался спросить у бабушки, откуда та узнала этих людей и к кому
их пригласили: к ней самой или и вправду к Вайну. С чего она решила, что Вайн
хочет их видеть? Вся эта ситуация была Вайну неприятна. Он подумал, надо бабушке
сказать, что у него неотложные дела и он не может остаться вечером дома. В тот же
момент - Вайн прислонился к окну, он еще не переоделся с дороги - вошла бабушка и
произнесла:
"Дорогой мой мальчик, видишь, вот и Виткинс уже женился, видишь, какая прелестная
у него жена, Элеанора. А у нас еще ни одной женщины не было, прямо не пойму, что
ж у нас такое, в чем дело, или просто ты не хочешь жениться?"
"Милая бабушка," - смутился Вайн. "Раньше, когда я к тебе приезжал, ты об этом не
заговаривала. В толк не возьму, к чему этот разговор. Зачем жениться сейчас,
когда у меня нет ни приличного заработка, ни порядочного дома?"
"Но ведь ты можешь жить у меня," - ответила бабушка. - "У меня большой дом, живу
одна, и как было бы мне приятно проводить скучные вечера в обществе славной
молодой девушки. Какая у меня, старого человека, может быть еще радость в жизни.
Ведь ты, мой мальчик, так редко приходишь меня навестить".
"Ну да, но, милая бабушка, ты ведь не хочешь сказать, что мы с женой стали бы
жить у тебя?"
"Конечно, конечно, мальчик, но ведь ты постоянно носишься по делам вокруг света,
нигде не знаешь покоя. Если бы опять куда-то уехал, мог бы оставить жену у меня,
уж я бы о ней позаботилась".
"Ох, бабушка, не знаю, женюсь ли я когда-нибудь вообще".
"Почему не женишься, не знаю, что это с тобой, все твои друзья женаты, с тобой-то
что, или ты какой больной?"
"Да нет, понимаешь, мне кажется, женитьба, ну, к этому надо иметь склонность,
знаешь, некоторые всю жизнь ищут, но никто им не подходит. А некоторым не
позволяет жениться работа, такая, как, например, работа за границей".
"Склонность, милый мальчик, какую еще тебе нужно склонность. И что ты называешь
склонностью. Ох, мальчик, ты меня, опытную женщину, такими разговорами пугаешь.
В этой твоей склонности, я думаю, ничего такого особенного нет".
Вайн посмотрел в окно и ничего не сказал. В небе виднелся одинокий вертолет.
Вертушки увязли в белых комках ваты и взбивали их в пену.
"Ой, уже столько времени, а я еще и на стол не накрыла", начала суетиться
бабушка."И ты тоже приготовься. Повяжи галстук и причешись".
"Я в галстуке".
"Но этот галстук сюда не подходит. Возьми же себя в руки. Не забывай, Элеанора
тоже придет".
К кофе бабушка всем предложила пирог собственного изготовления. Сели в гостиной
у камина. Горели свечи. Вайну показалось, что Элеанора чувствует себя неудобно.
Еще Вайну показалось, что Элеанора чувствует себя неудобно потому, что должна
сидеть рядом с Вайном. Вайн подумал, что Элеанора постоянно на него взглядывает,
но следит за тем, чтобы ее интерес не слишком бросался в глаза Вайну. Глаза
Элеоноры были черными как прудовик. Ее пушистые волосы скрывали чудесные, будто
слоновой кости, плечи, но, можно было поклясться, еще белее и выпуклее. Когда
Элеанора ставила свой бокал на стол, то легко толкнула его к Вайну так, что край
бокала, к которому прикасались губы Элеаноры, наклонился в сторону Вайна словно
неясное приглашение. Вайн хотел взять у Элеаноры предложенный бокал, чтобы
коснуться своими губами следа женских губ, но Элеанора остановила его, сказав:
"О, извини, это был мой бокал". Вайн был уверен, что Элеанора это сделала потому,
что поймала на бокале нерешительный взгляд мужчины.
Как выяснилось, Виткинс занимался лесом. Элиза хотела что-то разузнать о лошадях.
Она задавала вопросы о необходимости лошадей на вывозе леса, ей будто хотелось,
чтобы вся работа держалась на лошадях, так яростно она им сочувствовала.
Виткинс намекнул на хорошие санки и произнес: "Дело держится на санках, одни едут
назад, а другие вперед". Он вытащил из коктейльного бокала соломинку и бросил ее
на стол. Тогда он объяснил: "Если теперь вот я к этому поваленному дереву привяжу
канат и стану волочить по земле, не так ли, ну вот хотя бы так, то это одно дело.
Но теперь я, например, положу его на санки, я получаю пятьдесят процентов, и если
положу на оба конца санок, у меня выйдет только двадцать процентов из того, что
могло бы выйти, если бы у меня не было санок. Но на чем же я повезу, на лошадях,
конечно. Но опять вот это все дело такое, если у меня хорошая лошадь, которая не
боится леса, и у меня приличные санки, я могу ведь тоже и зря отстать, все тогда
понятно. Или возьмем другую вещь. Предположим, что это здесь лес." Виткинс
беспорядочно расставил на столе все бокалы и бутылки. "Предположим, что здесь
растут такие довольно молодые деревья. А вот тут в центре у меня одно дерево,
которое созрело для рубки, мне надо его получить. Я могу добраться сюда на лошади,
свалить его и", - он поднял из леса бокалов один, котроый в то же время был его
бокалом и выпил до дна все, что в нем было. Тогда он приподнял все остальные.
"Но эти молодые бокалы, в смысле деревья, им уже может быть лет сто - двести,
они все остаются расти. Но если бы я теперь приехал на своем большом гусеничном
тракторе за этим деревом, которое тут за ними осталось. Ничего бы не было, все
бы прошло". Сказав о гусеничном тракторе и о том, что ничего бы не осталось,
он так ударил по стлу рукой, что все испуганно похватали свои бокалы.
Вайна ничуть интересовало, чем занимался его давнишний знакомый Виткинс в течение
всех этих лет. Ясно, что он был связан с лесом, Вайн предположил, что тот скупал
лес. Слушая его сейчас, Вайн был склонен предположить, что Виткинс - лесник.
Вайн посмотрел на Элеанору и и во взгляде женщины прочитал подтверждение своих
сомнений. Элеанора, казалось, смущена неинтеллигентностью своего мужа. Общество
Вайна явно было неприятно этой семье. Вайн был уверен, что Элеоноре хотелось бы
поговорить с ним, Вайном, с глазу на глаз.
Через некоторое время Элеанора захотела пойти в туалет и Вайн показал ей дорогу.
Открывая Элеаноре дверь, он коснулся лицом волос женщины. Вайн почувствовал, как
ее тело чуть коснулось его, словно нежное дуновение ветра.
Он ждал за дверью, пока изнутри донесется звук воды, но понял, что это невежливо,
и вернулся. За Вайном вошла и Элеонора. Виткинс и Элиза придвинулись друг к другу
ближе и рассказывали сказки. Вайн плохо себя почувствовал. Ему не понравилась эта
странная оживленность Элизы. К счастью, в соседней комнате зазвонил телефон. Вайн
поднялся и пошел взять трубку.
"Мы напоминаем вам, чтобы вы не забыли оплатить счет за воду".
"Да, понял", - ответил Вайн.
Он не положил трубку. Он слушал слова бухгалтера службы водоснабжения. Он не
ответил ничего конкретного. Он не хотел возвращаться в компанию. Вайн услышал,
что открылась входная дверь. Ушли, решил он. Эта мысль успокоила Вайна.
Он подождал еще немного и вернулся в гостиную. К своей неожиданности он обнаружил,
что Виткинс еще не ушел. "С кем ты так долго разговаривал", - спросила Элиза.
"С водоснабженцем", - ответил Вайн.
"С водоснабженцем", - удивилась Элиза.
"С водоснабженцем", - удивился Виткинс.
Вайн посмотрел на стол. В лесу из бокалов Вайн нашел один, который, как он думал,
был бокалом Элизы. Он взял его и прижал губы к следу, оставленному губами Элизы.
Без сомнения, Виткинс собирал сказки, а Элиза знала их предостаточно. Теперь они
рассказывали их друг другу наперебой, сдвигаясь при этом еще ближе. Вайн даже не
обратил на это внимания. Вайн думал.
Когда сказки начали становиться все более слащавыми, он решил все это не слушать
и пошел спать.
В ванной он нашел какую-то штуку, цель и назначение которой он не знал,
но которая наверняка была каким-то женским косметическим средством. Должно быть,
его Элеанора забыла. Вайн взял его и положил под подушку.
Он лежал под одеялом и не мог заснуть. Между тем снова открылась дверь. Виткинс,
должно быть, наконец ушел. Вайн надел халат и пошел искать Элизу, чтобы пожелать
ей доброй ночи. Элизы нигде не было. Вайн вернулся в постель. Он беспокоился.
Вдруг сквозь сон он услышал голос Элеаноры. Он сразу же проснулся. Он понял,
что Элеанора была где-то поблизости и искала что-то, очевидно, свою косметику.
Вайн не понимал, сколько прошло времени или сколько сейчас часов. Вдруг он подумал,
что, может быть, Элеанора и не уходила. Может быть, она была здесь, в доме? И
почему он, Вайн, тогда пошел спать?
Дверь открылась и закрылась. В комнате было ни зги не видно. В свете,
пробивающемся в щель двери, Вайн, кажется, увидел, что вошла женщина. У него
перехватило дыхание. Элеанора!
Конечно, поиски косметики были только предлогом. Женщина наощупь подошла к
кровати. Она дотронулась до постели и добралась до ночного столика, положила на
него правую руку.
"Это здесь", - произнес Вайн. Элеанора ничего не сказала. Вайн вытащил из-под
подушки коробочку и положил ее на ладонь женщине. Когда женщина ее взяла, Вайн
быстро погладил ее запястье. Женщина не отняла руку. Рука Вайна поднялась к плечу
женщины, тогда он легким движением притянул женщину к своей груди и прижал к ее
губам свои.
"Подожди чуть-чуть, я вытащила вставные зубы, дорогой, пойду вставлю их обратно",
- сказала женщина.
