Филипп Киркоров: Не знаю, кто я, – принц или чудовище
За первые недели марта Филиппа Киркорова стало очень много. Размер не имеет значения, просто он как артист-многостаночник принял участие сразу в нескольких проектах, которые вышли буквально день в день. Во-первых, громкое событие в театральных кругах – это ввод Киркорова в прославленный мюзикл «Красавица и чудовище» в качестве приглашённого артиста на роль Принца. Во-вторых, это его дебют в большом кино: в фильме "Любовь в большом городе" он сыграл Святого Валентина. О своей карьере, влюблённости и планах Филипп Бедросович рассказал корреспондентам Агентства национальных новостей.
- 8 марта прошло, а наши женщины так и не услышали от вас поздравления…
- Как это? Это вы не услышали!
- Тогда ещё раз можно?
- С удовольствием. Мне хотелось бы ещё раз поздравить всех наших женщин с прошедшим праздником и пригласить их в кино на наш фильм "Любовь в большом городе", где я играю роль Святого Валентина. Это очень красивая добрая романтическая комедия о любви, дающая нашим женщинам в очередной раз помечтать о своём принце, о том, что добро всё-таки побеждает зло. И что мужчины, несмотря ни на что, на их характер, на их ветреность, остаются верными своим женщинам и посвящают им самое дорогое в своей жизни.
- Нельзя не отметить, что вы в последнее время играете то каких-то небожителей, то инфернальных персонажей…
- Каких персонажей?
- Инфернальных.
- Вот ведь словечко… Век живи – век учись. Ну и?
- Вы за последний месяц стали и ангелом в фильме "Любовь в большом городе", и чудовищем в мюзикле "Красавица и чудовище". Когда мы вас увидим в нормальном человеческом обличии?
- Спасибо, что спросили, а то я думал, что меня опять с кем-то будут сравнивать. Я так скажу. Каждая моя видеоработа как артиста эстрады показывает человеческий образ Филиппа Киркорова, который находится в перманентном состоянии влюблённости. Только в разных стадиях: взаимности, невзаимности, поиска, потери, но это человеческие качества. На этом основано всё в моей жизни. И неважно, взаимное это чувство или нет, искусственное ли. Главное – глаз горит. И вот пока он у меня горит, человеческое во мне будет. Со знаком "плюс" или "минус" - это зависит от моего настроения.
- В фильме "Любовь в большом городе" действие происходит в Нью-Йорке. Вы часто летаете из России в США и обратно. Есть ли разница между Нью-Йорком и Москвой?
- Это два совершенно противоположных мира, народа, две страны, но живущие одним. И Нью-Йорк, и Москва начинают жить тогда, когда в город втыкают любовь.
- Как случилась эта история с вашим внедрением в "Красавицу и чудовище"? Этот же мюзикл идёт в Москве уже больше года.
- В первую очередь, я хотел бы поблагодарить весь коллектив, который работал над "Красавицей и чудовищем". У них на счету уже не один грандиозный проект, поставленный в Москве, начиная от известного культового, но трагического мюзикла "Норд-Ост", проходя через "12 стульев", "Mamma Mia!" и вот – "Красавица и чудовище". Я думал, что таких людей, преданных жанру, театру, как Дима Богачёв (генеральный директор "Стейдж Энтертейнмент Россия", продюсер российской постановки мюзикла – прим. АНН), уже не существует в мире. Это человек, который последнее вкладывал, продавая всё, для того, чтобы дело это жило, развивалось. Даже в самые непростые времена, когда Москва отказывалась ходить в театры, он продолжал развивать эти сумасшедшие проекты. И нынешний проект тоже проходит в аншлагах, в кризисное время это дорогого стоит.
И, конечно же, надо воздать должное труппе. У меня у самого был коллектив артистов, когда я работал над мюзиклом "Чикаго", я знаю, как это нелегко. И я рад, что мне очень радушно открылись объятия, когда возникла идея, чтобы я сыграл в этой постановке. Я себя сразу почувствовал, как дома.
- И всё-таки, почему вы согласились на это предложение? У вас что, много свободного времени?
- Идея внедрить меня в уже готовый проект "Красавица и чудовище" принадлежит нашему другу, автору и ведущему программы "История в деталях" Сергею Майорову. Именно он всех завёл: в первую очередь Богачева, потом – меня. Испытывая особые симпатии к приме, музе этого спектакля Наташе Быстровой, я, в конце концов, согласился. Так в постановку впустили меня, записали трек с Наташей, выпустили диск, сделали видео. Тем самым, я думаю, мы продолжили жизнь этого спектакля ещё на один сезон.
- У вас был печальный опыт с "Чикаго". Этот опыт имеет сейчас для вас значение?
- Во-первых, я бы хотел напомнить, что "Чикаго" - это мюзикл с трагическим сюжетом, но не с трагической судьбой. Он жил два сезона, точно так же, как и "Mamma Mia!", как и – дай бог, чтобы это так случилось – "Красавица и чудовище". Просто я планировал, что "Чикаго" будет жить 10 лет.
Во-вторых, вспомните, что до "Чикаго" был ещё один мюзикл – "Метро", где я сыграл одну из отрицательных ролей. Хотя в "Красавице…" у меня положительная роль. Или отрицательная? Или нет? Я что-то запутался, но не в этом дело. "Чикаго" - это не спектакль с трагической судьбой. Он просто попал в трагическую ситуацию. Нам просто не повезло: никто не ходил в театры. Поэтому естественно, что первыми, на ком отразилась ситуация после теракта на Дубровке, стали мы, мюзикл "Чикаго". Когда уже каждый спектакль шёл в минусе, мы поняли, что, к сожалению, на втором сезоне постановку надо закрывать. Как раз 30 апреля был мой день рождения, и тогда же мы "Чикаго" закрыли.
Опыт показывает, что у нас в России два сезона – это нормальный срок для хорошего красивого проекта. Можно конечно играть мюзикл сколь угодно, Наташа Быстрова и в 80 лет будет красавицей, а я – тем более. Но хотелось бы сыграть в еще паре известных шлягеров.
- Ну вот вы споёте сейчас, завтра, через неделю… А потом?
- Дальше есть грандиозные идеи, планы у Богачёва и компании. Раскрывать их не буду.
- Неужели "Суини Тодд, дьявольский парикмахер с Флит-стрит"? Вам бы пошло…
- Я не буду ничего говорить. Я могу сказать, что идея осуществится на подмостках этого замечательного театра во Дворце молодёжи. Вот, например, сейчас номер один на Бродвее – мюзикл "Шрек". Надо бы поставить его у нас для Пригожина и Валерии. А что? Забавно. Грим делать не надо.
- А мюзикл "Тарзан"?
- С этим вопросом – к Наташе Королёвой. Мы, театральные работники, - люди суеверные, о будущем не говорим. Вот совсем недавно кто-то ляпнул, что я стану ведущим "Евровидения" в Москве. Так после этого меня достали этим вопросом! Буду ли я ведущим, хочу ли я быть ведущим… А меня спросили? Хочу ли я вести "Евровидение"? Два месяца из жизни взять, учить этот французский язык, который я терпеть не могу. Вот нужно ли мне это? А потом, когда уже выбрали ведущего, стали спрашивать, а почему не Киркоров? А кто вам сказал, что я хочу?
- Легко ли было войти в образ принца и чудовища?
- Ой… Да раз плюнуть! Я-то в душе романтик, красивый, добрый. Это меня жизнь на эстраде сделала чудовищем для вас, для журналистов.
- Но песня, которую вы записали с Наташей Быстровой всё же, скорее, нежная и лиричная.
- А я вот такой человек. Меня многое удивляет, радует. Я вообще очень несдержанный на слёзы человек. Меня может до слёз тронуть тот или фильм, песня, спектакль.
- Говорят, что когда вы играли в "Любви в большом городе", то в одной сцен, где ваш персонаж, ангел Святой Валентин, исповедуется перед тремя друзьями, вы реально пустили настоящую слезу.
- Я не вижу в этом ничего странного. Да, во время этого эпизода я пропустил через себя ситуацию как актёр, и вот результат. Сам этот монолог я изначально представлял себе иным, более циничным. Но потом, когда мы стали работать "квартетом", - я, Вилле (Хаапасало), Лёша (Чадов) и Володя (Зеленский) – всё изменилось. Представьте себе, каково это, играть в компании таких профессионалов.
Но ребята так мне помогли! Три пары глаз, которые за тобой пристально наблюдают, верят и помогают, дали мне огромный стимул. Я поверил в тот момент в себя, и чего-то мне себя жалко стало… Как-то всё совпало… Когда я закончил говорить, даже, по-моему, камеры не остановили. Все были в каком-то шоке, а потом как закричали: "Оскара"! "Оскара" Филиппу!" Мне было приятно.
- Это же была ваша первая большая киноработа?
- Да, это моя первая работа на большом экране. Хотя до этого в телевизионном формате я снимался много и часто. Лично у меня в этой работе всё началось с песни. Сначала песня "Просто подари" попала в руки режиссёру и продюсеру. На основе этой песни был создан клип, премьера которого состоялась 14 февраля. А потом эта песня стала таким связующим мостиком между мной и съёмочной группой. Так мы все и познакомились.
Уж как мне удалось передать этот образ Святого Валентина – не знаю. Сначала он мне виделся иным. У меня была проба, которая просто повергла в шок режиссёра Марюса Вайсберга, который до этого очень хотел увидеть меня в кино, но после этой пробы Марюс резко пропал с горизонта и долго не появлялся. Продюсеры тоже были в шоке.
Я потом уже посмотрел эти все пробы. Это, конечно, было чудовищно. Достаточно сказать, что на мне даже был белый парик. Это была некая помесь между Сергеем Зверевым и Аллой Пугачёвой – вот такой был образ изначально.
Если бы не Владимир Зеленский, то, может быть, эту роль играл уже другой актёр. Но Володя привёл меня ещё раз. Страшен чёрт, как его малюют. А меня же за долгие годы намалевали так, что мама дорогая.
В итоге, общими усилиями мы изменили не только характер, но и имидж. Я не брился почти месяц, что меня приводило просто в состояние почти психоза, потому что я не привык носить так долго бороду. Брутальность эта мне изначально чужда. Но потом мне понравилось! Что-то в этом есть. Возможно, я ещё раз так попробую в дальнейшем сценическом образе.
- Как и где вы учились актёрскому ремеслу?
- Я всегда считал и считаю, что хороший актёр – именно тогда хороший актёр, когда попадает в руки действительно профессионального режиссёра, знающего своё дело, ставящего правильные задачи и работающего с артистом. Марюс – он как раз такой. В результате, получился такой творческий роман, творческая влюблённость друг в друга.
- Премьеру "Красавицы и чудовища" с вашим участием перенесли в связи с трагедией – скоропостижной смерти одного из актёров, Дмитрия Дьяконова. Сначала на неделю, потом всё-таки вы решили играть на следующий день после похорон артиста.
- Да, действительно, мой ввод должен был произойти в день отпевания Димы 2 марта, но мы перенесли его на третье число. И это был тяжёлый вопрос, по крайне мере, для меня. Я был знаком с ним, видел его работы в кино, недавно начали показывать телесериал с его участием. Скоро будет ещё один сериал. Он даже стал мне немного родным.
Но смысла переносить или откладывать мой ввод не было. Мы просто решили посвятить этот спектакль Диме Дьяконову. Так сложилось, и как бы горько это ни звучало, но "Show must go on".
У меня у самого периодически случались события, после которых или на следующий вечер мне нужно было выходить на сцену и давать концерт. Кто-то это осуждал, а кто-то понимал. Кто-то знает, что театр и музыка – это профессия, кто-то – нет. Но мы надеялись, что нас все поймут. Я-то понимаю, что во всём везде будет виноват Киркоров.
- Вы так легко об этом говорите…
- А я привык, что во всём виноват Киркоров. Когда мне дают призы, заслуженные, всё равно находятся желающие, которые умеют находить в любом подоплёку, связанную с тем, что я вот такое чудовище.
- А в мюзикле вы всё-таки больше принц или чудовище?
- Конечно, чудовище. Но буду играть принца. Такая роль. Вот сейчас я в душе принц, а спустя несколько часов превращусь неизвестно во что.
